– Чем может быть интересен для вас простой офицер австро-венгерской армии? – удивленно спросил он.
– Вот уже несколько месяцев, как я знаю вас, и, откровенно признаюсь, вы мне нравитесь все больше и больше, – начал я нелегкий для нас обоих разговор…
– Если вы выбрали меня в любовники, то очень ошиблись, – несколько смутившись, с напускным гневом произнес Редль.
– Вы меня неправильно поняли, господин подполковник, – в свою очередь сказал я, – я лишь хотел сказать, что вы мне нравитесь не как мужчина, а как человек и славянин, которому не безразлична судьба соотечественников, судьба русского народа.
– За время нашего знакомства вы неплохо меня изучили. Но не кажется ли вам, что мое дружеское к вам отношение продиктовано прежде всего моими служебными интересами к вам, российскому консулу в Галиции?
– Не кажется, – уверенно ответил я, – ведь мы знаем вас уже достаточно давно и все это время внимательно за вами наблюдаем.
– ??? – Маска искреннего недоумения возникла на лице Редля.
– Насколько я знаю, – продолжал я, – в 1900 году вы посетили Россию и около года повышали свою квалификацию в Казанском военном училище.
– Да-а, – удивленно промолвил подполковник.
– В свободное время вы не скучали и вели весьма светский образ жизни, не пропуская ни офицерские пирушки, ни балы, которые в ту пору частенько давали обеспеченные обыватели. Вспомните юного корнета Васнецова, вашего собутыльника, который вызвал вас на дуэль из-за одного неприличного с вашей стороны предложения.
– О да! – настороженно глядя мне в лицо, согласился Редль. – Как потом я узнал, корнет был отличным стрелком, и если бы не счастливый случай, я не знаю, чем бы наш поединок мог закончиться, – доверительно сообщил он.
– Просто начальник училища не допустил поединка и не стал раздувать этот довольно скабрезный для вас инцидент. А то бы вы без скандала из России не уехали.
– Не может быть! – воскликнул Редль. – А я-то думал, что все улеглось само по себе благодаря моей счастливой планиде.
– Прошу вас, господин подполковник, быть сдержаннее, – поостерег его я. – Хотя вокруг нас никого и не видно, но вы же прекрасно знаете, что сегодня и у стен зачастую имеются уши.
– Да, простите, господин полковник, – смутился Редль, – но я был просто поражен вашей осведомленностью.
– Но это еще не все, – продолжал я, – мы не упускали вас из виду и здесь. Мало того, мы постоянно заботились о вашем продвижении по службе.
– Но я в самом деле очень много работал, чтобы стать тем, кем стал, и… – начал было защищаться Редль, но я, видя, что наступил момент истины, резко оборвал его на полуслове: