Норману резко захотелось выпить. Он хлопнул дверцей шкафчика и достал бутылку.
Девственница? В таком возрасте?!
– Вы шутите? – лорд Шалл все еще надеялся.
Тарья покачала головой.
– Вам ведь уже!.. – А действительно, сколько ей лет? – Словом, вы не похожи на юную адептку.
– И что? – взвилась оборотница и пожалела о неоформленном проклятии. – Имею полное право.
Проректор шумно выдохнул. На его памяти не было ни одной женщины, которая столь яростно по непонятной причине держалась за статус девицы. Однако Тарья права, личный выбор каждого, с кем спать и спать ли вообще.
– Извините, – он хлебнул прямо из горла.
Вот ведь! По меркам оборотней, Тарья давно совершеннолетняя, но каким-то непостижимым образом умудрилась обойти стороной чувственную сторону жизни. Наверное, из страха. Тяжело думать о любви, когда постоянно боишься смерти.
Проректор достал бокалы и разлил вино. Разговор предстоял долгий и трудный, без рубинового напитка не обойтись.
– Тарья, – Норман старался говорить как можно мягче и протянул жене фужер, – тогда нам тем более придется. Я… – вздох, – я теперь понимаю, отчего от вас пахнет медом. Грешил на мыло, духи, отбрасывая очевидное, только Роншей не проведешь. Брак недействителен, если жена… Словом, один раз придется.
Помедлив, оборотница приняла бокал, но пить не стала.
– Нет, – ответ остался прежним.
– Тарья, я осторожно, в темноте. Можете даже сорочку не снимать, – убеждал проректор.
О, если бы он мог повернуть время вспять, Норман ни за что бы не надел кольца.
– Кьядаш, Тарья, можно подумать, мне это нужно! – взорвался лорд Шалл. – Меньше всего на свете я хочу спать с девственницей. И уж еще меньше – по расписанию. Перестаньте блажить! Быстро, не больно, зато останетесь живы.
– Через мой труп! – оборотница сложила неприличную фигуру из пальцев, залпом осушила бокал и всучила мужу. – Доброй ночи, милорд. Меня в вашей постели не будет никогда. Лучше снова в бега.
Уже в дверях она поставила финальную точку, с чувством припечатав:
– Кобель!
Норман не выдержал, вскипел. Он честно пытался держать себя в руках.
– Леди Тарья Шалл, я вас не отпускал, – догнал Тарью в коридоре ледяной голос супруга. – Как ваш начальник, вынужден поставить вопрос о служебном соответствии. Публичные слушанья проведем завтра. Теперь все. Свободны.
Оборотница нахмурилась, замотала головой.
Какие публичные слушания? Он собрался посвящать всех в подробности несостоявшейся первой брачной ночи?
Желание разобраться заставило Тарью вернуться, только вот впускать ее не желали, пришлось барабанить в дверь. Наконец она отворилась, и молодая женщина самым постыдным образом повалилась на пол, к ногам супруга.