Теперь мне оставалось только поговорить об этом с Роаном.
— Лучше напиши ему письмо, — посоветовал Корд мрачно. — А его ответное письмо сожги, не читая.
— Почему? — удивилась я.
— Он не поймет, — пояснил брат. — И не простит.
Это предсказание показалось мне слишком пессимистичным, но Корд, очевидно, знал, о чем говорил. Наверное, сам через это прошел с той девушкой. Потому что он оказался прав.
Роан всегда казался мне самым светлым и самым добрым человеком из всех, кого я встречала. Ему безумно шел мундир королевской гвардии, а лицо, усыпанное веснушками, озарялось улыбкой каждый раз, когда я его видела. За все время я ни разу не слышала от него грубого слова, он при мне даже голос не повышал.
До этого дня. Он, конечно, уже знал от моего отца, что наша помолвка расторгнута: тот отправил ему записку еще утром, до того, как я проснулась. Поначалу его гнев и досада и были направлены на отца, но как только я сказала, что отправляюсь в Фолкнор завтра же, чтобы изучать там магию, он замер, замолчал и прищурил светло-карие глаза, глядя на меня с подозрением.
— Вот как? — холодно уточнил он. — Не терпится поскорее упасть в объятия нового жениха? Боишься, что за полгода он может передумать и найти кого-то другого?
— Да нет же, у меня есть план… — попыталась объяснить я, но Роан вскинул руки, давая мне знак замолчать.
— Избавь меня от этого. Конечно, я все понимаю. Я с самого начала не верил в то, что жрец отдаст свою единственную дочь за военного. Верховный жрец — партия гораздо более выгодная. Даже если это жрец Некроса!
Он сказал это с такой злостью и с таким презрением, что я почувствовала, как глаза защипали слезы обиды.
— Мне кажется, я не заслужила подобного тона!
— Действительно, — фыркнул Роан. — Ты ведь всего лишь обманула меня. Два года ты и твоя семейка водили меня за нос, ссылаясь на традиции жрецов вступать в брак только после совершеннолетия. А на самом деле вы просто ждали предложения получше! Держали меня как запасной вариант… Я верил тебе, Нея! А ты оказалась такой же лживой, как и все жрецы!
Я не выдержала: в тишине небольшого сада, разбитого во внутреннем дворе, где мы разговаривали, прозвучала звонкая пощечина. Наверное, в Роане говорили обида и горечь разбитого сердца, но мое сердце тоже было разбито! Вместо того, чтобы поддержать, Роан предпочел обвинить меня. Даже не выслушал толком…
После этого он ушел, не прощаясь, но зато так чеканя шаг, что эхо долетало до меня и после того, как он скрылся из виду.
Я обессилено опустилась на скамейку, безучастно глядя на крошечный пруд, по поверхности которого плавали водяные лилии — красивые, нежные и хрупкие. Обычно я любила на них смотреть, но сейчас их вид не радовал глаз.