— Или правильнее будет сказать: ее убил его ребенок. Линн умерла в родах. И она, и их сын. Торрен, несомненно, виноват в этом, но за такое не наказывают. Как вы думаете?
Я никак не думала. У меня кружилась голова от этой новости. Когда чуть больше недели назад у нас в Южных землях начали говорить о гибели молодой жены верховного жреца Северных земель, о смерти его первой жены упоминали загадками. С многозначительными намеками и выразительными взглядами, но без конкретики. Однако по разговорам складывалось впечатление, что он сгубил обеих. И это «сгубил» как-то сразу преобразовалось в головах многих — в том числе и в моей — в «убил». Но оказывается, смерть первой жены Фолкнора была не его виной. Она была его личной трагедией, которую в наших землях извратили до неузнаваемости. Совсем как легенду о Невесте Смерти.
— Это ужасно, — выдохнула я, чувствуя, как в горле встает ком, а глаза начинают щипать слезы.
— Да, верно, это было ужасно, — согласился Ронан мрачно. — Ужасная ночь, за которой последовал ужасный год. Мне кажется, Торрен с тех пор ни разу не улыбнулся по-человечески. Мы все очень надеялись, что Лилии удастся растопить лед отчаяния, который его сковал. Но видите, как вышло…
Скрипнула дверь, и в кабинет вошел уже хорошо знакомый мне лакей с большим подносом, на котором разместились чайник, пара изящных чашек и две небольшие вазочки: одна с маленькими круглыми шоколадными конфетками, а другая с тонким хрустящим печеньем. Лакей поставил все это на кофейный столик и тут же исчез, а Ронан пригласил меня сесть на диван. Сам он опустился в кресло.
— Беда в том, что моему брату очень нужен наследник, — объяснил Ронан, наливая мне чай. — Потребовалось почти пять лет, чтобы маме удалось убедить его снова жениться. Первое время он и слышать об этом не хотел. Но такие люди как он себе не принадлежат. Его отметил Некрос, других, ему подобных, не осталось, поэтому у него есть обязательства перед народом Северных земель. Им нужен верховный жрец. И мой брат сейчас единственный, кто может его зачать. Поэтому он обязан жениться и обязан произвести наследника. Даже если это пугает его до ступора.
— Пугает его? — удивилась я и даже забыла про чашку, которую подносила к губам.
Ронан бросил на меня хмурый взгляд исподлобья.
— Конечно, пугает. Пережить подобное один раз очень тяжело, но Торрен боится, что история повторится. Он боялся этого с Лилией, он боится этого с вами. Думаю, именно поэтому он так суров. Он боится… привязаться к вам, а потом потерять.
Я сделала глоток чая, давая себе несколько секунд подумать. С этой точки зрения его поведение выглядело несколько иначе, хотя я и не понимала, как страх за меня мог спровоцировать те угрозы, что я услышала на ужине. Нет, в них было что-то еще. Какая-то другая причина.