Что еще? Вообще-то, если задуматься, то ничего отталкивающего во внешности Фолкнора я найти не могла. Конечно, он был бледнее, чем мои земляки, но я уже поняла, что здесь это не признак болезни, просто солнца мало. И когда его взгляд не прожигал насквозь, его глаза становились даже красивыми. А то, что порой он выглядит надменно… Так ведь он верховный жрец, дальний родственник короля, богатый и влиятельный человек. Наверное, он имеет право на некоторую надменность?
— Вы опять пытаетесь прожечь на мне дырку? — насмешливо поинтересовался Фолкнор и резко повернул ко мне голову.
И я снова словно прилипла взглядом к его глазам. Покраснела, смутившись, но отвернуться не смогла.
— Простите, шед…
Он тяжело вздохнул, бросил мимолетный взгляд в мое окно, прищурился и внезапно потребовал:
— Карл, притормози.
Шоферу этот приказ пришелся не по душе, но он все равно сбросил скорость, и вскоре автомобиль замер посреди пустынной дороги.
Фолкнор неожиданно наклонился ко мне, я тихо ойкнула, когда его лицо вдруг оказалось рядом с моим. Я бы решила, что он задумал что-то нехорошее, если бы при этом он смотрел на меня, но он смотрел в мое окно.
— Шед, может быть, поедем? — нервно спросил Карл. — Когда я вез госпожу Нею с вокзала, в этом месте за нами увязались приходящие.
— Вот и сейчас над полем сгущается туман, — заметил Фолкнор.
Я оторвала взгляд от его лица, которое по-прежнему было непростительно близко к моему, и тоже посмотрела в окно. Там над полем действительно белел туман, казавшийся в лунном свете таким же плотным и молочно-белым, как тот, что преследовал нас в день моего приезда.
— Оставайтесь здесь, я пойду посмотрю.
Фолкнор отстранился и коснулся своей двери, но я внезапно в ужасе вцепилась в его руку. Я сама толком не знала, чего боюсь, ведь по-прежнему не имела никакого представления о том, кто такие или что такое эти «приходящие». Я просто чувствовала страх Карла, и мне казалось отвратительной идеей остановиться здесь. А идея «пойти посмотреть» вообще не выдерживала никакой критики.
— Не надо, — отчего-то шепотом взмолилась я. — Давайте уедем.
Бровь уже привычно выгнулась, а губы дрогнули, словно шед собирался улыбнуться, но потом передумал. Он накрыл мою руку своей — такой холодной, что я непроизвольно вздрогнула, — и аккуратно освободился от моей хватки.
— Не бойтесь, Нея. Просто оставайтесь здесь. И не открывайте двери. Если появятся приходящие, уезжайте.
И не дожидаясь ответа, он открыл дверцу, вылез из салона, захлопнул ее за собой и растворился в темноте.
Долгое время ничего не происходило. Карл не глушил двигатель, не выключал фары, сидел весь напряженный, нервно постукивая пальцами по рулю. Казалось, этот стук и рычание двигателя остались единственными в мире звуками. Я пыталась что-то разглядеть в окно, но в лунном свете видны были только силуэты деревьев и далеких построек и серебрящаяся дымка тумана. Сердце с каждой минутой билось все быстрее, в животе завязывался неприятный узел. Я кусала губы и сжимала кулаки так, что ногти впивались в ладонь.