— Да. Но водила этого рефрижератора руль не отдает, — с улыбкой поведал тот.
— В общем-то он прав. — Лавриков заметно нервничал и в нетерпении потирал руки, будто от холода. Ему сейчас казалось, что ключевой момент, когда Ольга, наконец, окажется на квартире своей домработницы, не наступит никогда. — Тогда садись с ним. Штурманом будешь. И — для страховки. — Федор Павлович уже переключил свое внимание на Голощапову, помогая ей подняться в салон реанимобиля. — Ногу! Ногу поднимайте!
— Все, забралась. — Она поблагодарила Лавра за содействие добродушной улыбкой.
— Лиза, там есть креслице специальное… — подал изнутри голос Игорь Карпович.
Лавриков отшвырнул в сторону измятую сигарету и выудил из бокового кармана пиджака какой-то огрызок бумажки. Протянул его Елизавете Михайловне, уже находящейся рядом с кроватью Кирсановой.
— Это мой новый номер, — сказал депутат. — Как доберетесь — сразу звоните.
— Разумеется, Федор Павлович, — заверила его Голощапова. — Нет никаких оснований для волнения.
— Хотелось бы верить…
Лавриков по-прежнему не отходил от реанимобиля, стоял на месте даже тогда, когда задние створки закрылись. За тонированными стеклами он не мог видеть того, что происходило в салоне, и от этого волновался еще больше. Усилием воли Федор Павлович взял себя в руки и глубоко вздохнул. Николай уже скрылся в кабине, как он выразился, рефрижератора, где за рулем восседал водитель от страховой компании. Санчо суетился неподалеку, отдавая необходимые распоряжения группе прикрытия, состоящей из пяти братков со свирепыми по природе своей мордами.
— В тачку, ребята! В тачку! — кричал Мошкин и для пущей убедительности хлопал в ладоши, как какой-нибудь заправский хореограф на занятиях по танцам. — Едете вперед, и там — у подъезда и в доме — чтоб все тихо было. Шепотом.
Парни согласно кивнули и дружно разместились в темно-сиреневом «вольво». Мотор иномарки благодушно заурчал. Лавриков, наблюдая за всем этим со стороны, достал сигареты и закурил. Дым окутал его лицо. На улице темнело все больше и больше с каждой уходящей секундой. «А завтра четверг», — поймал себя на мысли Федор Павлович. Стало быть, истекал срок, данный ему Касаткиным на размышления. Выхода из сложившейся непростой ситуации все еще не было. А чего, собственно говоря, он ждал? Божественного провидения? Так ведь этого не будет.
Реанимобиль, включив ярко-красные габаритные огни, мягко тронулся с места, оставляя Лавра позади. Сорвалась с места и машина с прикрытием. Она обогнала собственность страховой компании и покатила впереди. Федор Павлович все еще не двигался с места. Оба автомобиля скрылись за поворотом.