Он вышел из аэропорта, сел за руль своего автомобиля и поехал домой, по дороге выпив пива в местном баре. Со всех сторон его окружали люди. Они, как всегда, пили пиво, ели и беззаботно болтали с друзьями.
И ничего не подозревали.
Джим купил себе и своим приятелям по кружке пива. Тыльной стороной руки отерев пиво с бороды, подвинул друзьям пакеты с чипсами и соленым арахисом, приглашая их угощаться.
Из паба мужчина поехал домой, к семье. Он обнял встретившую его в дверях жену, дохнув на нее пивом, и успел поцеловать на ночь своих троих маленьких детей.
В расположенных в разных уголках Лондона домах то же самое делали подчиненные Джима.
На следующий день их дети пошли в школы. Их жены и девушки разъехались кто куда: по магазинам, на работу, в гости к друзьям и родственникам. Они дышали. Везде и беспрерывно дышали.
Приятели Джима, с которыми он пил пиво в пабе, также отправились на работу, разъехавшись на метро, поездах и автобусах во все уголки огромного суетливого мегаполиса. Они дышали. Везде и беспрерывно дышали.
По всему Лондону — городу с населением около восьми с половиной миллионов человек — расползалось зло.
Как для такого огромного человека Стив Джоунз двигался на удивление легко и быстро. Кулаками и ногами он нанес серию стремительных, словно пулеметная очередь, ударов, налетая на соперника с ужасающей силой, не оставляя ему времени на то, чтобы прийти в себя или нанести ответный удар.
По его полуобнаженному торсу струился пот, но, невзирая на палящий зной, он продолжал маневрировать, уклоняться и кружиться, нанося все новые безжалостные удары. Каждый следующий был еще более свирепым, чем предыдущий, и каждый наносился с яростью, способной раздробить кости, изорвать внутренние органы.
И с каждым ударом рукой или ногой Джоунз представлял себе, что он ломает кости Джегера, а еще лучше — превращает его до омерзения породистое лицо в кровавое месиво.
Для тренировок он выбрал место в тени деревьев, однако полуденная жара все равно превращала столь интенсивную физическую деятельность в пытку. Но его это лишь подзадоривало. Он доводил себя до предела своих возможностей, постоянно бросая себе вызов. Это повышало его самооценку, самоуважение. Так было всегда.
Мало кто способен выдержать столь экстремальные и продолжительные нагрузки. Но, как он усвоил в армии — прежде, чем его навсегда вышвырнул оттуда Джегер, — тяжело в учении, легко в бою.
Наконец он остановился, схватил увесистую боксерскую грушу RDX, закрепленную им на удобном дереве, и остановил ее колебания. На секунду Джоунз прильнул к ней, переводя дух, а затем выпрямился и зашагал к своему бунгало.