Джегер содрогнулся. Он не узнавал свою любимую женщину. Ту, которую беспрестанно искал на протяжении последних трех лет.
Ее длинные волосы сбились в толстые комки, напоминающие дреды. Черты измученного лица осунулись, а одежда грязными лохмотьями висела вокруг ее плеч.
Бог ты мой, сколько же времени они держали ее в таком состоянии? Как животное, в клетке посреди джунглей.
Он опустился на корточки перед грубым сооружением из бамбука, вновь и вновь твердя одно и то же, пытаясь ее успокоить:
— Это я, Уилл. Твой муж. Я обещал, что приду за тобой, и вот я здесь.
Но на каждую его фразу она отвечала лишь новыми попытками дотянуться палкой до его искаженного страданием лица.
В глубине клетки Джегер заметил истощенное тело Люка, который лежал совершенно неподвижно — видимо, без сознания, — пока Руфь делала все, что было в ее силах, чтобы защитить его от тех, кого считала своими врагами.
От этого зрелища у него разрывалось сердце.
Несмотря ни на что, он чувствовал, что любит ее сейчас гораздо больше, чем прежде. Он даже не знал, что может так любить. И в особенности за эти смелые, отчаянные попытки защитить их сына. Но неужели она утратила рассудок? Что, если жуткое заключение и вирус сломали ее?
Джегер не мог сказать этого наверняка. Все, чего он хотел, — обнять ее и дать ей понять, что теперь они в безопасности. Во всяком случае, до тех пор, пока Gottvirus не начнет свое наступление и не поджарит их мозги.
— Руфи, это я. Это я, Уилл, — умоляюще произнес он. — Я тебя искал. И я тебя нашел. Я пришел за тобой и за Люком. Чтобы забрать вас домой. Теперь вы в безопасности…
— Ты ублюдок — ты лжешь! — Руфь отчаянно затрясла головой, вновь и вновь замахиваясь на него палкой. — Ты — жестокий ублюдок Джоунз… Ты пришел за моим ребенком… — Она снова угрожающе взмахнула палкой. — ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ ТРОНУТЬ ЛЮКА, И Я…
Джегер протянул к ней руку, но вдруг вспомнил, как он выглядит, — закованный в скафандр и толстые резиновые перчатки, с лицом, скрытым за стеклянными щитками.
Ну конечно. Она понятия не имеет, кто он.
У нее нет ни малейшей возможности узнать его.
В подобном облачении он вполне мог быть кем-то из тех, кто над ней издевался. А система посыла звука, используемая в противогазе, означала, что он разговаривал, как какой-нибудь киборг или пришелец, так что она не слышала даже его интонаций.
Он поднял руки и откинул капюшон. Из костюма с шумом ринулся воздух, но Джегеру было наплевать на это. Он был заражен. Терять ему больше нечего. Дрожащими пальцами он принялся лихорадочно снимать с себя противогаз. Расстегнув ремни, стянул его через голову.