Из комнаты уже давно выглядывали Олины друзья. Их оказалось только двое: толстый черномазый мальчишка в круглых очках с темной оправой и такая же черномазая девчонка, но тощая и востроносая. Нас познакомили. Мы вошли в комнату, куда Вера Федоровна внесла и нашу вазу.
— Куда же его поставить, ваш подарок? Пока сюда поставим.
Она поставила вазу на подоконник. Аглая подошла к ней и сказала:
— Нет, Вера Федоровна, вот так надо.
Она постелила свою салфетку на подоконник, а на нее поставила вазу…
— Понятно! — кивнула Вера Федоровна, — Салфетка, оказывается, в комплекте с вазой.
Она пригласила нас в смежную комнату и усадила на свои старинные стулья за овальный, накрытый для чая стол.
Сначала все, конечно, немного стеснялись, но Вера Федоровна сумела нас расшевелить. Она стала расспрашивать о школе, в которой нам предстояло учиться. Олины друзья стали рассказывать истории о своей школе… Словом, минут через пятнадцать все так перезнакомились, что Аглая с Лялей (черномазой девчонкой) принялись щипать друг друга за бока и очень при этом хохотали, а очкарик, рассмеявшись, так фыркнул чаем на скатерть, что Вера Федоровна похлопала наконец в ладоши и сказала:
— Леди и джентльмены! Убедительно прошу вас держаться в рамках элементарных приличий!
Молчали только двое. Молчала Оля — просто потому, что она всегда предпочитала слушать, а не говорить. Молчал Антон. Но молчал он не просто так, а, я бы сказал, со значением. Он сидел на своем стуле прямой как жердь, чай отхлебывал из ложечки и поглядывал на разговаривающих так высокомерно, словно за столом сидели не его сверстники, а воспитанники детского сада.
Вера Федоровна даже обратила внимание на него:
— Слушай! Что это ты такой молчаливый? Быть может, у тебя какая-нибудь печаль на душе?
Антошка и тут ничего не сказал. Он только прикрыл глаза и молча пожал плечами.
Вера Федоровна посмотрела на него.
— Ну, я вижу, ты у нас загадочная натура, — сказала она.
Мне показалось, что она шутит, но Дудкин принял это всерьез. Физиономия у него сделалась довольной, щеки порозовели, а уши стали совсем красными.
Чай кончился. Вера Федоровна велела перенести стулья в первую комнату. Затем она вышла в коридор и позвала:
— Товарищи взрослые, просим на концерт!
Взрослые уселись на диване и на трех стульях, поставленных в ряд перед ним. Мы разместились на стульях, расставленных вдоль стен.
— Ну! — обратилась к нам Вера Федоровна. — Кто самый храбрый? Кто начнет концерт?
Вышел очкарик, расставил пошире ноги, заложил руки за спину и объявил:
— Маяковский, отрррывок. — И, сердито уставившись на взрослых, начал: — «Я земной шар чуть не весь обошел, и ж-ж-жизнь хор-р-роша, и жжжить хор-р-рошо».