— Мелкий! — вскрикнула она, и маленькие пальчики девушки впились в руку брата с неожиданной силой. — Смотри!
Соня в возбуждении махала рукой из стороны в сторону. Уловить её мысль Тим не мог.
— Да куда смотреть-то?
— Полоса же!
А и впрямь! Черная полоса-маркер была черной только с одной стороны. Чем дальше, тем бледнее, а в конце она и вовсе растворялась в белой плитке стен.
— Погоди пять сек. — Тимоха легко поднялся на ноги.
Может, не за пять, но за десять секунд точно он успел сбегать на противоположную платформу и обратно.
— Там такая же, — доложил по возвращении. — Что это значит?
— Без понятия. Но это ж-ж-ж неспроста!
— Согласен. Так, Винни, ты сиди, я сейчас.
— Ты же только что там был, — обратилась Соня к пустоте, брат успел исчезнуть на другой платформе. Опять.
На этот раз десятью секундами дело не ограничилось. Да и появился Тимоха не рядом с сестрой, а на дальнем краю их платформы. Он медленно шел к сестре и что-то писал в телефоне.
— Смотри, что у нас получается, — сказал он, присев на корточки рядом с Соней. — Десять лабиринтов: фиолетовый, оранжевый, красный, темно-желтый, голубой, светло-зеленый, темно-синий, темно-зеленый, синий, бледно-желтый.
Соня смотрела на список цветов в телефоне, но они ей не говорили ровным счётом ничего.
— И?
— И кто-то явно занимался непонятно чем на физике, — съязвил Тим: редкий случай, когда удавалось так уесть сестру. Упустить его Тим не мог. — Это же спектр видимого света. Ну, знаешь, аккурат между инфракрасным и ультрафиолетовым. Балда, ну вот же, если поменять их местами, получится по порядку. Так лучше?
— Да это же как радуга!
— А радуга это, по-твоему, что?
— Ну, это… Слушай, я как-то никогда не задумывалась.
— Ладно, проехали. Идея в следующем: если смотреть на полосу на платформе по ходу поезда, то она не бледнеет постепенно, а наоборот — из невидимой белой становится видимой черной. То есть нам нужен видимый спектр. А значит, дело не в одном лабиринте, как мы думали, а во всех! Просто в правильном порядке. Осталось решить, с какого начать: с красного или с фиолетового.
Соня предложила начать с красного, мотивируя это тем, что первое слово в стишке про радугу «каждый», а не «фазан». Тимоха не возражал. В конце концов вариантов-то всего два, и если не сработает по-сониному, начнут с другого конца.
Брат с сестрой стояли перед красным лабиринтом и никак не могли договориться, кто будет его «проходить». В итоге Тим вспомнил, что он практически английский джентльмен, и уступил даме.
Соня нашла правильный маршрут с первой попытки. Как только её палец оказался в центре лабиринта, плитки задрожали. Девушка отпрянула от стены и прижалась к брату. Вибрация усилилась, и весь кусок стены с узором сдвинулся вглубь.