— Привет, — раздался нестройный хор голосов.
— Теперь разыграете спектакль для меня одной? — бросила в сторону ребят, отходя от Волка на приличное расстояние. — Может, объясните, что все это значит?
— Даш, — робко начала Кристи, оглядываясь на друзей, — ты прости нам то идиотское письмо, это все Ростислав. Он увидел твои фотографии в колонке светской хроники, где ты значилась, как Воронцова, и просто взбесился. Мы пошли у него на поводу, поверили, что ты вышла замуж за своего модельера.
Я упрямо стиснула зубы.
— А спросить меня никто из вас не удосужился?
— Кто ж знал, что Денис удочерил тебя?! Мы так обиделись, написали то письмо, — затараторила Марина, — глупые были, сгоряча ведь написали.
— Понятно, — кивнула я головой, — хорошо, простила.
Уже развернулась, чтобы выйти из комнаты, как вход преградила фигура Домового.
— Привет, — произнес парень низким голосом с легкой хрипотцой и у меня чуть не подогнулись колени. Я не забыла того притяжения, которое рождалось между нами, стоило лишь приблизиться друг к другу. — Уже поговорили?
— Она собралась уходить, — расстроено произнесла Кристи у меня за спиной. — Это ты во всем виноват, вот и исправляй! — уже воинственно добавила девушка и позвала за собой остальных.
— Ты суперская красотка! — крикнул на прощание Димур, а Волк показал два больших пальца и присвистнул.
Домовой плотно закрыл дверь и прислонился к ней спиной, спрятав руки в карманы брюк. Пожалела, что не могу принять такую же расслабленную позу и поискала глазами опору.
— Здесь будем разговаривать или поедем куда-нибудь? — спросил парень.
— Давай лучше здесь, — произнесла дрожащим голосом. — Хватит с меня встреч на сегодня, сыта ими по горло.
— Не помирились? — спросил Домовой, явно подразумевая мою мать.
— И никогда не помиримся, — ответила ему сурово. — Зря старался.
— Да, наверное, — пожал плечами Ростислав и прошел к столу, кивая мне, чтобы следовала за ним.
— Даш, — произнес он решительно, — помнишь, я клялся тебе, что больше никогда не обижу?
— Ты нарушил свое обещание, — упрекнула Домового, — мне было очень больно.
— Я знаю, — ответил он, — мне было еще больнее, когда я узнал, что ты стала Воронцовой.
— Денис меня удочерил.
— Тогда я думал иначе, — только и ответил Ростислав, сверля меня пристальным взглядом карих глаз из-за насупленных бровей.
— Давно узнал?
— Честно, пару месяцев назад. — Пожал плечом так, будто ему наплевать на все происходящее.
Сглотнула, отворачиваясь к окну. Вся эта ситуация начинала немного утомлять и даже раздражать. Нам не о чем больше говорить, нечего обсуждать. Мы чужие друг другу и ничто не сможет заполнить ту пропасть, которую Ростислав создал между нами по собственной инициативе.