— Кто бы сомневался? — отреагировал Ник, становясь вновь задумчивым и отстраненным.
— Что-то случилось? — постаралась я привлечь его внимание.
— Ты случилась, — как-то глухо ответил Ник, нажимая кнопку вызова официанта, — уедешь после открытия?
Я тут же кивнула.
— Если попрошу — останешься?
И снова ответ головой, теперь в отрицательном жесте.
В то время как каждая клеточка моего организма молила о близости с этим мужчиной, когда волоски на руке вставали дыбом от одного его мимолетного взгляда, легкого прикосновения пальцев, разум вопил о спасении в бегстве. Я не понимала его настроения, стараясь найти ответ в карих глазах, которые не были прищурены, как обычно, но упорно смотрели куда угодно, только не на меня.
— Тогда поговорим о деле, — произнес Ник спустя пару минут молчания и взъерошил волосы, снова глядя куда-то за мое плечо.
Я достала блокнот, ручку и текст, напечатанный недавно.
— Ознакомься, — сказала тогда, когда с языка готовы были сорваться мольбы о поцелуях и совместной ночи, но очередное мысленное внушение: «Успокойся, Лика, ты взрослая женщина, ты профессиональный журналист, возьми себя в руки, черт побери!» возымело действие.
Ник просто играет мной, пытается доказать то, что способен любить, пытается сломить мою защиту, чтобы потом бросить и насладиться триумфом, но я ему не поддамся.
Продержусь до открытия и улечу первым же рейсом! — пообещала себе в то время, как рука невольно скользнула по поверхности стола, касаясь пальцев Ника, на что он дернулся, посмотрел на меня исподлобья, а потом скомкал листок с текстом и порывисто поднялся из-за стола.
— Ты сама нарываешься на это! — прохрипел он не своим голосом, хватая меня за плечи и поднимая со стула для того, чтобы впиться губами в мой рот.
Я смотрел на огни города и думал о ней, вспоминал того парня, который вечно крутился рядом с Ликой и злился на те чувства, которые во мне проснулись. Столько лет казалось, что яркие эмоции ушли на задний план, притупились, оставив место физической боли и нудному тупому равнодушию, а теперь?
Я будто заново учился дышать, с каждым вдохом ощущая наполненность, легкость, полноту самого себя, но не кислородом, а ей. А с каждым выдохом сердце готово было разочароваться от обиды и сожаления, потому что мне ни на минуту не хотелось выпускать Лику из виду, терзаясь при этом мыслью о скором расставании. Только это, казалось, послужило причиной моего вопроса: «Если попрошу — останешься»?
Это и ее образ невинной школьницы в скромном бежевом платье, тем не менее, облегающем хрупкую фигуру так, что я на несколько секунду стоял, словно оглушенный. И, конечно, она ответила «нет»! Что еще могла сказать несгибаемая отличница с непримиримым взглядом на жизнь, в котором все делилось на черное и белое?