Я машинально поднялась с потертого кресла, тоскливо оглядела многочисленную разношерстную толпу, понимая, что впервые в жизни люблю их всех, даже бомжей, спавших на газетках, даже невоспитанных орущих мамаш и наглых беспринципных бизнесменов, которые в скором времени разделят с нами бизнес-класс.
Огромные окна показали мне панораму города: серые здания, мокрые дороги, сбрызнутые осенним дождем, кричащие безвкусные рекламные щиты, мелькающие искры автомобилей и черные точки прохожих.
Картина мира, посыпанная желтыми листьями и воткнутая в стальную рамку окна, от которой хотелось завыть волком, глядя в пространство, которое когда-то было безоблачно синим небом, а теперь тонуло в плотном облаке выхлопных газов, превратившись в отравленную бесцветную массу.
— Лик, — более настойчиво позвал Дима, — нам действительно пора.
Кисло улыбнулась другу одними губами и потащила за собой непослушный чемодан, заваливающийся на бок при каждом новом шаге.
Посмотрите на этих людей, — вспомнились слова одного психа, который решил устроить массовое уничтожение с помощью взрыва в метро, — они умоляют меня спасти их души, разрушить это мироздание и создать новое.
«Наверное, в чем-то он был прав. Мы стремительно катимся к чертям собачьим!» — подумала с какой-то настойчивой тоской в сердце, монотонно стуча каблуками.
— Просто сделай вид, что ты довольна предстоящей поездкой, — шепнул Дима мне в ухо, показывая все тем же пластиковым стаканчиком с дешевым пойлом, называемым «двойной эспрессо» на тучную фигуру босса, — он же не знает, как ты на самом деле относишься к идее встретиться с Николаем Колосовым.
Пискнула, разом покрываясь липким потом, но все же натянула на свое милое личико обворожительную улыбку и кивнула нашему боссу, стремительно пробивающемуся сквозь толпу. Элис подошла ко мне поближе и сжала локоть, даря тем самым тепло и дружескую поддержку. Эти двое заменили собой семью, пропади они завтра, у меня останутся голые стены и незнакомые близкие, которых я искренне не понимаю. Такова горькая правда, от которой иногда хотелось завыть: к двадцати семи годам я превратилась в нечто пустое и звенящее, не способное доверять людям и не умеющее любить их.
— Анжелика, Дмитрий! — деловым тоном начал свое приветствие босс, — я жду от вас наивысших результатов.
— Как всегда, — хмыкнул Дима и протянул шефу руку, — мы не подведем.
— Кончай с этой банальщиной, Дмитрий, — недовольно поморщился босс, — вылетите с работы, если что-то пойдет не так, понятно?
Я удрученно кивнула.
— Где боевой дух, я не понял? — набычился шеф, — ты настроила этих двоих на плаксивый лад?