– Выясни точно, он это или нет, – сказал Нортвикский. – …И заставь заплатить.
– Как прикажете, – ответил Белламус.
– Ты полезный человек, Белламус.
– Вы знаете, как извлечь из меня максимум пользы, лорд.
Лорд Нортвикский хмыкнул:
– Разумеется… Давай делай то, что считаешь нужным.
* * *
Черная Страна подвергалась опустошению. Поражение в пойме – унизительное настолько, что ни у кого язык бы не повернулся назвать его битвой – впервые за столетия открыло сатрианцам путь на север. Казалось, что каждый солдат сатрианской армии ждал этого момента лично: с такой яростью они приступили к грабежам и поджогам.
Особенно к поджогам.
Предавать огню деревни и амбары, мимо которых идешь, – обычное дело на войне. Это ослабляет боевой дух врага, снижает его способность к сопротивлению и демонстрирует уязвимость захваченных территорий.
Однако то, что происходило в эти дни к востоку от Хиндранна, невозможно было передать словами. Со всех высоких гранитных стен, со всех башен, окружающих Главную Цитадель, было видно огромное черное облако дыма, поглотившее восток. Оно перекрывало собой небесный свод и окрашивало все восходы луны и солнца в бордово-красный цвет. Дым видел каждый солдат Хиндранна. Казалось, само небо затапливали черные остатки того, что когда-то составляло жизнь их страны. Многочисленные посланные на восток разведчики докладывали: пожар бушует такой силы, что совершенно невозможно к нему приблизиться. Стена огня, следующая за армией сатрианцев, опустошала все земли дочиста.
И чем дальше, тем более ужасные приходили вести.
Анакимы всегда уступали сатрианцам по численности, но их военизированное общество и зловещая репутация заставляли дважды подумать любого, кто планировал вторгнуться на их территорию. Теперь же, после вестей о том, что сатрианцы одержали великую победу, из Сатдола на север потоком хлынули добровольцы, желающие пополнить ряды армии, которой командовал лорд Нортвикский. Он управлял ею очень умело, этот лорд не пытался взять Хиндранн, но предпочитал опустошать окружающие земли для того, чтобы вынудить рассерженные легионы выползти из их гнезда.
Но у Уворена были свои соображения. Каждый день в Государственной Палате он встречался с военным советом, собиравшимся в полном составе. За огромным дубовым столом не было свободного места: здесь присутствовали все четырнадцать легатов, представители Великих Домов, главы государственных служб, Главная Хранительница Истории и ее Помощница, а также главы нескольких поселений, нашедшие убежище в Хиндранне от наступающей сатрианской орды. Роупер тоже был здесь, слушал одни и те же голоса, вновь и вновь требовавшие к себе внимания, вновь и вновь повторявшие свои точки зрения. В зале непрерывно шумел или гул согласия, или ропот неодобрения. Впрочем, большинство из тех, кто здесь присутствовал, разделяли мысли Уворена.