Они спустились к пойме в сопровождении еще одного гвардейца, державшего в руках белый флаг.
– Неси флаг так, будто для тебя это привычно, Грей, – сказал ему Уворен.
Грей без улыбки посмотрел на капитана, и Уворен расхохотался.
– Расслабься, Грей. И учись понимать шутки.
Роупер взглянул на Кинортаса. Он силился понять, что все это значит, но Черный Лорд не обращал на гвардейцев внимания.
С брызгами они въехали в разлившуюся воду. Глубина здесь была небольшой – примерно по колено коню. По ту сторону поймы с вала спустилась группа всадников, отделилась от армии сатрианцев и поехала им навстречу. На взгляд Роупера, у тех было значительное преимущество в силе. Он, отец, Уворен и Грей – всего их было четверо. В то время как с другой стороны к ним приближались аж тридцать всадников. Отряд возглавляли трое лордов без шлемов, за ними скакали две дюжины рыцарей в блестящих пластинчатых доспехах, с опущенными забралами, на покрытых вышитыми попонами лошадях.
– Это будет твоя первая битва, маленький лорд? – спросил Уворен Роупера.
– Первая, – подтвердил Роупер.
Его никак нельзя было назвать маленьким: ростом он уже был выше многих, но в устах такого могучего воина, как Уворен, определение прозвучало естественно.
– Будет ни на что не похоже. Но только в такой момент понимаешь, для чего ты создан.
– Вам понравился ваш первый раз?
Обычно он не лез за словом в карман, но теперь, обращаясь к Уворену, почему-то стал заикаться.
– О да, – ответил капитан, улыбнувшись. – Это было еще до того, как я стал легионером, но уже тогда я сумел поймать своего первого графа! Побить сатрианцев будет совсем не сложно, ты только взгляни на них!
Они уже почти подъехали к группе всадников.
Роупер впервые созерцал сатрианцев вблизи, и поначалу вид их его потряс: они были как он, только гораздо мельче. Роупер, Грей, Уворен и Кинортас были высокими даже для анакимов – не менее семи футов[1] роста каждый, – и, сидя на лошадях, возвышались над своими врагами словно башни. Оппоненты же выглядели так, будто были уменьшенными копиями людей. Силы уже перестали казаться неравными.
Роуперу стало любопытно, он подъехал поближе и обнаружил еще больше отличий. В мягких и тонких чертах сатрианских лиц было что-то детское. Выразительные глаза настолько ясно демонстрировали все эмоции и особенности характера, что это вызывало даже симпатию. В сравнении с ними непроницаемый лик Кинортаса был словно вырезан из дуба. Эти сатрианские лица напомнили Роуперу что-то домашнее, наподобие собак… Что-то совсем далекое от дикости.
Кинортас поднял руку в приветствии.