– Вижу, – перебил генерал. – Птички любят скакать по чужим гнездышкам?
– А сам-то! – вспылила я. Его холодность и несправедливые оскорбления задевали. – Ты сам не прыгал ли по альтарским притонам?
– То было в прошлом! – задрал подбородок Дитер.
– Откуда мне знать? – парировала я. – Та тощая дылда говорила так, будто свидание между вами происходило совсем недавно!
– У меня не было свиданий, пичужка, – с неприязнью ответил генерал.
– И у меня!
Какое-то время мы сверлили друг друга взглядами. В очках Дитера искрились золотые молнии, но я и не думала отводить глаза. Возмущение жгло грудь, я задыхалась от невидимой силы, взявшей меня в тиски. А ведь я хотела рассказать ему про Оракула! Узнать, что сказали на совете… Но теперь ничего от меня не дождется! Ревнивый осел!
– Хорошо, – наконец выдавил Дитер и отвернулся.
Я фыркнула, дрожа от негодования.
– Едем домой, Мэрион, – сказал он устало. – Там поговорим.
И первым пошел по аллее, больше не проронив ни слова.
Глава 3
Нет розы без шипов
Всю обратную дорогу мы молчали, надувшись, как два ежа. Прибыв в поместье, я сразу же уединилась в отдельных покоях, сбросила одежду и попросила Гретхен приготовить ванну. Улыбчивая девушка, взявшаяся было расспрашивать о визите к императору, увидела мою скисшую физиономию и отстала.
На ужин я не спустилась. Мерила шагами комнату, крутила плетеный браслет и шипела под нос:
– Надутый индюк! Ревнивый осел! За что полюбила? Где были мои глаза?!
Мои глаза радостно смотрели с портрета, нарисованного рукой Дитера и до поры до времени установленного на мольберте в спальне. Я остановилась, с возмущением глядя на двойника.
– Чему радуешься, глупая? – спросила строго. – Никаких у тебя забот, вертишься под бумажным зонтиком. Позируешь этому… этому… сатрапу! У-у! – погрозила я кулаком.
Мэрион с портрета улыбалась загадочно, словно знала какую-то тайну. Теперь тайна появилась и у меня, да не одна, а целая куча. Почему меня предупредили о Черном Зеркале? Кто такой черный воин и человек с каменным сердцем? Почему мой ребенок остановит войну? Значит, война все-таки будет?
Я кружила по комнате, ероша волосы и лопаясь от невысказанных мыслей. Поделиться не с кем, не в столовую же спускаться, к этому напыщенному…
Послышались твердые шаги. Так ходят только военные, и на этот раз я сомневалась, что муж пошлет вместо себя Ганса. Я слишком хорошо узнала Дитера, чтобы понимать: некоторые дела он предпочитает решать лично. Например, обуздывать строптивую жену.
– Опять капризы? – с порога вопросил Дитер, растрепанный и хмурый, как воплощение одного из местных духов, например, огня: очков на генерале не было, но я отчетливо видела, как переливаются жидким золотом его зрачки. Оглядел комнату и язвительно произнес: – На этот раз обошлись без баррикад.