Баба Яга посмотрела дальше, обозревая рвы и подъемные мосты, и вдруг заметила ночные всполохи в небе – и это в полдень!
Ведьма прищурилась и черные стремительные тени проявились на фоне светлого неба, подобно угольям на белоснежном покрывале изморози.
– Ах, закромешные фурии! Да еще так много! Их призвали из второго круга пекла! – пораженно воскликнула ворожея и спокойно добавила: – В таком случае смоленские защитники обречены.
Баба Яга нервно хихикнула и, заложив крутой вираж, направилась в стан монголов, здесь все было ясно: Смоленск, как когда-то Рязань, падет, не пройдет и недели, а то и еще раньше.
Пролетев под самыми тучками, она прочертила небо черным росчерком.
Там, внизу ордынский безымянный принц повелел установить на бугре большой желтый шатер высокой ставки. Хан никуда не торопился, он знал, что русский город обречен и теперь никуда от него не денется.
Неграмотный, но спесивый младший хан, правнук Чингисхана, высокомерно рассудил, что его промедление нагоняет все больше и больше страха на смоленских жителей, а это доставляло ему томительное удовольствие.
Яга даже увидела его сытую, раскосую морду, со склизким от застывшего бараньего жира ртом.
– Несчастная Русь! Когда же эта орда иссякнет? Ох…
И тут ведьма заметила его!
Гигантская, мрачная, согбенная, при этом призрачная фигура, отливающая черно-коричневыми и кровавыми змеевидными всполохами, возвышалась за шатром. Черный бог сидел, по-монгольски поджав ноги, и казалось, что он не реагирует на происходящее в явном мире. И вдруг владыка Нави и Пекельного царства посмотрел на пролетающую Бабу Ягу.
Он проводил взглядом ее полет и прошептал:
– Снова ты мне спутываешь замыслы! Что ты сможешь теперь?
Ведьма услышала его, развернула ступу и полетела к стану монголов, где стали на привал сразу три или четыре тумена.
Яга скосила глаза за плечо, разыскивая фигуру Чернобога. Впервые за триста лет он соизволил заговорить с ней! Она так ждала!
– Ты обманул меня! – истошно завопила она, размазывая кулаком неожиданно навернувшиеся слезы. – Ты обрек меня на вечную старость под гнетом страха смерти и вечного одиночества! Верни мне мою смертушку, и чтоб навсегда!
Она не знала, услышал ли ее бог изнанки, но ответ обрушился короткий и ошеломляющий.
– Нет! – Уши заложило от громового голоса.
Яга зажмурилась от гнева и возмущения.
– Ах так! – Ведьма брезгливо скривила рот. – Ну что же, прячьтесь, букашки.
Кинув, казалось бы, рассеянный взгляд на приближающуюся ничем не примечательную тучку, Баба Яга начала речитативом наговаривать свое новейшее боевое заклинание «Каменный дождь»: