Гора трупов возле небоскреба: переломанные, раздавленные, с оторванными конечностями, с ужасом, застывшем на лицах. И рядом с ними огромное неведомое существо, жадно пожиравшее плоть.
Перед глазами замелькали буквы и цифры, название города, улицы. Дата на экране телефона, время на циферблате часов. Чье-о рычание рвалось ему в голову вместе с криками и воплями обезумевших от страха людей. А после Александра вновь выплюнуло в другое место.
— Палмерстон-Норт, — зашевелились губы, которых он не чувствовал. — Тринадцатое мая этого года, в семь тридцать после полудня. Большое, давит, рвет. Когти, мясо, смерть. Поможет огонь.
Рот самостоятельно произносил слова, а Вольный не мог даже пошевелиться, застряв, словно в липкой паутине. Рядом с взволнованными лицами стояли трое: два парня и девушка.
Тройка. Защитники. Такие, какими не так давно были они.
Уже улетая обратно, Вольный бросил такие знакомые слова:
— Вернитесь, ребята! Вернитесь все.
И вновь оказался в туманном нигде.
А дальше время разделилось на бесцельное сидение возле края и такие вот всплески, когда приходили видения. Другие носители больше не появлялись, они не встречались, потерявшись в тумане. Впрочем, Александр и не ждал встреч, не хотел говорить. Да и о чем, они были слишком разные и одновременно одинаковые, чтобы были нужны слова.
* * *
— Александр. Саша! Сашенька!!! — кто-то настойчиво звал его по имени.
Имя — единственное, что осталось у Вольного от прошлой жизни. Хотя нет, еще память, терзающая каждое мгновение его нелепого существования.
— Саша! Сашенька, пожалуйста! Отзовись.
Приходили родители Рады, он видел в пропасти их призрачные лица. Мама Любимовой плакала, отец сгорбился и с тоской смотрел на него. А Вольный не мог сказать и слова, не мог пошевелиться, подать знак, что все еще существовал. Что и их дочь тоже застыла тенью в небытие.
А еще Александра навещали бывшие наставники. Они молчали, прекрасно зная, что он не ответит. И лишь потом, когда мужчины ушли, Марьяна прошептала:
— Прости, Сашка. Мне очень жаль.
И стрелой вылетела за дверь.
Все чаще и чаще он стал замечать, как чарующе пела пропасть. Страх тянул назад, побуждая вернуться, но грань становилась сильнее. Манила родными голосами, сулила исполнение желания. Всего один лишь шаг, и перестал бы существовать бывший хранитель тройки защитников Александр Вольный. Или то непонятное существо, которое осталось после него.
— Как ты можешь так жить? — давно, казалось в прошлой жизни, он задавал Марку вопрос.
Гембел тогда сгорбился, будто уменьшился в росте. Скривил рот, силясь выдавить улыбку. На щеке появилась ямочка, кажущаяся такой неуместной на фоне лишённых эмоций глаз.