Исполинские скалы, почти совсем черные от ветра, как зубцы громадной крепости, ограждают южный берег Африки. Здесь вечная борьба титанов — моря, ветров и гор, вечный прибой, почти вечные бури.
И. А. Гончаров. «Фрегат «Паллада»
Каким далеким, да и недоступным, кажется мыс Доброй Надежды, когда у себя дома, перелистывая Атлас мира, задерживаешь вдруг взгляд на Юге Африканского континента. Вот уж истинный край света, за которым только бурный Южный океан и ледяная Антарктида. И мысли обращаются к эпохе Великих географических открытий, поискам морского пути в Индию… И еще вспоминаются романы Жюля Верна, герои которых оказывались в самых удивительных уголках земного шара и, уж конечно, не могли миновать овеянного романтикой приключений мыса Доброй Надежды: ««Дункан» поднял кливер, фок и марсель и через несколько часов уже обогнул тот знаменитый мыс Бурь, которому португальский король-оптимист Жуан II так неудачно дал название Доброй Надежды».
Правда, Жюль Берн совершал все свои замечательные путешествия, не выходя из собственного кабинета. И может быть, поэтому, хотя он и был, несомненно, знатоком географической литературы своего времени, Кейптаун и его окрестности не слишком заинтересовали романиста. По его мнению, не понадобится много времени, чтобы осмотреть город, напоминающий «правильные квадраты шахматной доски». Замок, дом и сад губернатора, биржа, музей — вот почти все объекты, достойные внимания. Напоследок можно еще выпить стакан понтейского вина, лучшего из местных вин, и «вам не останется ничего другого, как пуститься в дальнейший путь».
Сравнительно малому числу наших соотечественников удалось побывать на южной оконечности Африки, и совсем немногие оставили об этом письменные свидетельства. Среди них, пожалуй, чаще всего встречаются имена южнополярных исследователей: для них заход в расположенный близ мыса Доброй Надежды Кейптаун был обычно последним на пути в Антарктиду или первым при возвращении оттуда.