Влетев в бой, я не стал выбирать себе противника, решив использовать не строевую тактику, а индивидуальную. Рванув в сторону одного противника, заставив его принять защитную стойку, я плавно ушел в сторону и воткнул меч в бок его соседа, увлеченно замахивающегося на одного из гвардейцев. Режущим движением выдергиваю меч из раны и ту же ухожу ему за спину, разрывая расстояние между первым противником, тот в запале, дернулся за мной и тут же полуторник освободившегося гвардейца снес ему голову. Еще один наемник попытался располовинить меня, но вовремя замеченный замах был уведен одним клинком в сторону, а другим резким выпадом пробил ему горло. Я вновь поймал какой-то ритм, принявшись танцевать по полю, не заморачиваясь над добиванием, а просто нанося урон. Шаг вперед, уворот, шаг влево, поворот, удар, удар, уход назад, выпад, шаг вперед и два назад - у меня появилось ощущение что я могу делать это часами - таким было упоение боя. Мне удалось перетянуть на себя довольно большую часть противника, которую сейчас безнаказанно прореживали мои стрелки. Мужчину, что ринулся мне наперерез, нарушая мой танец, я рубанул по шее ловким разворотом, сменив траекторию движения и уйдя ему за спину. Раса эльфов нравилась мне все больше и больше, со своей врожденной ловкостью, позволяя просто уходить от сильных врагов и безнаказанно наказывать менее ловких. В какой-то момент враги словно схлынули, оставив заваленную трупами, залитую кровью долину, с огромной пентаграммой посередине. Пентаграмма оказалась оформлена в виде двух звезд, одна внутри другой. С пространством метра в три между ними, которое было заполнено пленниками, привязанными к торчащим из поверхности основания металлическим штырям. На остриях наружной звезды стояли фигуры в балахонах и, задрав руки, напивали речитативом какое-то заклинание. Странно! Из того что я прочитал про этот обряд, следовало наполнить канавки пентаграммы кровью жертв, в идеале умерших добровольно, почему же они все еще не начинали приносить жертвы, в то время как обряд начался? Не то, чтобы я хотел лишних смертей, просто то, чего я не понимаю - всегда меня настораживало. Если противник делает то, что тебе непонятно - значит, ты отстаешь на шаг. Отступив немного назад, и выйдя из боя, я огляделся по сторонам, высматривая причины такого необычного поведения демнопоклонников. И, черт возьми, я увидел его! Принеси они в жертву пленных, они конечно бы активировали пентаграмму, но это не была бы добровольная жертва, а вот гибель наемников, десятками умирающих со стрелами в груди, была добровольной. Их никто не заставлял брать деньги и выходить против нас - все сами. И сейчас ручейки крови, собираясь в широкие потоки, устремлялись к центру, заполняя наружную часть пентаграммы и переливаясь через края бороздки, пытались добраться до внутренней. Пленники внутри отодвигались от этих ручейков, с надеждой наблюдая за сражением, не понимая, что они продолжают оставаться жертвой, только уже в качестве задабривания демона.