Сначала Ляпин хотел купить что-нибудь для жены, но потом передумал. Уж она-то всегда умела и умеет о себе в подобных делах позаботиться. Отверг он и мысль о подарке дочери — и так избалована, незачем это усугублять. Оставалась покупка для себя. Вот именно, решил Ляпин, должен же он от этих взяток треклятых хоть что-нибудь лично сам иметь. Сколько можно пребывать в затрапезном виде! Не мальчик, не молодой специалист давно уже. И возраст не тот, и положение обязывает…
Побродив по универмагу, он в конце концов купил финский костюм. Темно-серый, в рубчик, модный, но в меру. Никогда, пожалуй, у него не было такого роскошного прямо-таки костюма, и, увидев себя в зеркале примерочной кабины, он невольно выпятил грудь и сделал гордое, надменное лицо. Однако тут же ему вспомнилась больная, на деньги которой был куплен костюм, истощенная блондинка с веснушками на переносице, и он напрягся, сдерживая чувство стыда и страха, готовое вырваться из-под контроля. Ощущение было, как перед рвотой, и Ляпин даже судорожно сглотнул и скрипнул зубами.
Жена приняла обнову холодно. Попросила надеть, посмотрела с едким, пристальным вниманием и сказала:
— Недурно. Только надо ли?
И тут Ляпин взорвался.
— Ну конечно! — крикнул он. — Мне не надо! Мне ничего не надо! Мне только работать с утра до ночи надо! Только это, а тебе все остальное. Побрякушки, тряпки, дубленки, норки, чернобурки…
— Не устраивай истерики, — поморщилась жена брезгливо. — Да, по-моему, этот костюм тебе не нужен. У тебя синий вполне приличный еще. А насчет тряпок… Что ж, в этом отношении между мужчинами и женщинами есть разница, и тебе не к лицу ее забывать. Это не по-мужски, мой милый.
— Я работаю, понимаешь!..
— Понимаю, — прервала Ляпина жена. — Прекрасно понимаю, как ты работаешь. Нечего из себя страдальца и мученика изобразить. Скажите — он работает! Что ж тебя, на руках за это носить прикажешь?
— Да-а, — плаксиво протянула давно уже вошедшая в комнату и стоявшая у двери дочь. — Вы себе все покупаете, а мне магнитофон не можете купить…
— Замолчи! — крикнул ей Ляпин. — Не смей вмешиваться не в свое дело. И вообще, уйди, уйди, тебе говорят, сейчас же!
Дочь продолжала стоять неподвижно и смотрела исподлобья с упрямством и злостью. Ляпин шагнул к ней, схватил за плечо и силой вытолкнул из комнаты.
— Ты что это развоевался так? — спросила жена с недоумением. — Полегче, руки, по крайней мере, не распускай.
— Непривычно, да? — крикнул Ляпин. — Привыкли, что я всегда молчу в тряпочку? Придется перестраиваться, хватит!
— Что хватит, господи? Да что это с тобой?