Глядя сегодня на разгул удалых кооператоров (а первые кооперативы возникли, к сожалению, не в сфере производства, но в сфере спекуляции и обслуживания), не создающих новые ценности, но успешно перепродающих втридорога плоды его же рабочих трудов, Иван Иванов (Иванченко, Ованесяны, Иванидзе, Иванидовы и прочие мужики республик) зол и грустен (злы и грустны). Ранее, до 1985 г., шустрить и устраиваться считалось нечестным, НЕМОРАЛЬНЫМ способом существования. Ворующим работникам торговли, да, зачастую завидовали, одновременно презирая их и гордясь своей моральностью. Сегодня оказалось, что вчера презираемые качества эти — шустрить и устраиваться — есть поощряемые доблести нового общества. (Новые лидеры поощряют в гражданах именно эти качества. В печати раздаются голоса в пользу выпуска из тюрем преступников, осужденных до 1985 г. за «экономические преступления».) Растерянный Иван Иванов и все советские Иваны испытывают психологические трудности в удостоверении (идентификации) личностей ДОБРА и ЗЛА. Кто есть кто? Что есть морально, какое поведение, а что аморально? Ранее Ивановым было известно твердо, где Добро, где Зло. Сегодня — неизвестно. Президентским же декретом народную мораль не изменить.
Вдобавок советская мораль по происхождению вовсе и не советская, вовсе и не так уж навязанная. В основе советской морали лежит не по приказу Ленина и Сталина вдруг взятая и насильственно насажденная мораль октября 1917 г., но мораль низших классов общества, даже и не рабочая, но крестьянская, ставшая после грандиозной вспашки Российской империи плугом революции (и ликвидации высших классов) всеобщей усредненной моралью. Советская мораль есть адаптированная для всего общества старая крестьянская мораль: привычка к жизни «миром», совместный антагонизм крестьян к помещику, к барам вообще, к ростовщику — ее основные элементы. (Автор считает нужным заявить, что он не идеализирует советскую народную всеобщую мораль. Как и во всякую массовую мораль, в нее входят составными элементами и ханжество, и бесцеремонное подавление индивидуальностей. Но игнорировать существование этого кодекса поведения Иванов Ивановых значит допускать тягчайшую ошибку в любых политико-социальных вычислениях.)
Возбужденные толпы, состоящие из Ивановых всех национальностей, сегодня растеряны так же, как и психика отдельного Ивана Иванова. Чего придерживаться, во что верить, как себя вести? Как себя вести в стране, где черное еще пять лет назад стало белым? Сотни психологических проблем атакуют психику Ивана Иванова. Определить себя по отношению к новым богатым — одна из них, и немаловажная. Честно богатым? «Нечестно богатым», — подсказывают из глубины десятков поколений крестьянские предки. (Один из корней антисемитизма именно это «нечестное», по мнению народной морали, происхождение еврейского богатства. (Нет нужды напоминать о том (надеюсь), что всеобщее еврейское богатство — сказка.) Христианская церковь, католическая особенно строго, запрещала христианам заниматься ростовщичеством. Еврейская религия, как известно, не запрещает занимать деньги под проценты. Посему это ненавидимая массами профессия многие сотни лет была еврейской привилегией).