– Я хочу пройти здесь, папа!
Ричард тянул его в сторону вращающейся двери, которая увлекала в гудящую толпу одних и выплевывала в морозный вечер других.
– Слишком много народу, – услышал он собственный голос, но так, как будто говорил кто-то посторонний. «Это мое будущее, – твердил он про себя, – мое будущее».
– Здесь мало народу, папа!
Он не стал спорить. Просто дернул Ричарда к боковой двери. И когда Кен толкал дверь кулаком с зажатыми в нем ключами, он ощутил, как чужая рука вынула их из его пальцев.
Через секунду они с Ричардом оказались в шумном, залитом ярким светом магазине, а дело было сделано.
Кен не оглядывался через плечо, однако знал, что человек уже возвращается на темную парковку, идет по проходу туда, где стоит их «форд».
В один жуткий миг ему показалось, что он сейчас закричит на весь магазин. Тяжелая слабость навалилась на него, он едва не завыл и не кинулся в ночь догонять человека в шляпе. Нет, я передумал, я не хочу этого! В этот миг все, что он ненавидел в Элен и в своей жизни с ней, как будто растворилось, и все, что он помнил, – это то, как она хотела подогнать машину к главному входу, чтобы они с Ричардом не шли обратно через холодную, продуваемую ветром стоянку.
Но затем Ричард потянул его в тепло, в шум, в толчею, и Кен, борясь с дурнотой, поплелся за ним, все дальше углубляясь в недра магазина. На балконе второго этажа звенели колокольчики: «Радость в мире. Господь родился». Так она сказала. Он ощущал головокружение и боль, со лба потекли струйки пота. Теперь пути назад не было.
Он остановился посреди зала и привалился к колонне, ноги стали ватными. «Слишком поздно, – думал он, – слишком поздно». Теперь уже ничего нельзя сделать.
– Я хочу к Санта-Клаусу, папа.
Струя воздуха вырывалась из раскрытого рта Кена.
– Да, – отозвался он, слабо кивая. – Конечно.
Он старался двигаться дальше, ни о чем не думая, но оказалось, что это невозможно. Перед мысленным взором то и дело мелькали картинки. Тот человек идет по широкому проходу к «форду». Вот он сверяет номер с номером на брелоке ключей, убеждается, что это нужная машина. Лицо человека выглядит так, как и накануне вечером в баре на Мейн-стрит: худощавое, бледное, циничное. Рыдание зародилось в горле Кена, но он подавил его. «Санта-Клаус, Санта-Клаус». «Элен!» – мысленно воскликнул он с тоской.
«К ВОЛШЕБНОМУ ДОМИКУ САНТА-КЛАУСА!» Как под наркозом, он брел к уходящему вниз эскалатору, Ричард бежал и подскакивал рядом, радостным шепотом повторяя себе под нос:
– Санта-Клаус, Санта-Клаус…
Что переживет Ричард, когда его мама вдруг…