Дирижабль качнулся.
— Я не боюсь летать, — больше для себя повторила я и, не удержавшись, посмотрела на шар над головой, тогда тоже ничто не предвещало беды. Понадобилось десятилетие, чтобы люди начали снова доверять воздушным судам грузы, а потом и жизни.
— Ты похожа на нашу домоправительницу Милку, та поклялась, что ноги ее не будет, в этих летающих гробах, — Гэли снова захихикала, а потом серьезно предложила, — Если тебе совсем не по себе, давай сядем.
— Нет, — я стиснула ладонями, наблюдая, как вторая галера отчаливает от пирса, значит, мы следующие, — Не хочу быть, как ваша домоправительница.
— Другого пути все рано нет, ни сюда, ни отсюда. — Гэли отвернулась от окна и обворожительно улыбнулась.
— Я догадывалась об этом, — иронично ответила я и проследила за ее взглядом.
Молодой человек, заботливо усадил Мэри Коэн на одну из скамеек. Дочка аптекаря кивнула, кутаясь в вязанный шарф, молодой человек на несколько лет старше обжег подругу сердитым взглядом. Гэли послала воздушный поцелуй, но парень отвернулся.
— Вы знакомы?
— Тьерри Коэн, — отмахнулась девушка, — Отцу он нравился, респектабельная семья, но по мне, слишком скучен.
Дрожь под ногами усилилась, скрипнули снасти, зазвучали отрывистые команды. Служащий объявил отправление, стюарды стали закрывать окна. Корзина качнулась, дирижабль со скрипом потерся о каменный пирс.
Еще до того как закрыли окно на нашей стороне, я успела услышать протяжный крик птицы и глухой удар, когда она врезалась в бок дирижабля, а потом, спланировав вниз, выровнялась уже у самых стекол.
— Не грохнись в обморок, Астер, — прокомментировал неслышно подошедший Ортес, и дирижабль, качнувшись, отошел от воздушной гавани. — Тебя что в Академикум без сознания привезли? — парень наклонился, поднял упавшую муфту и подал мне.
— Почти, — прошептала я, кутая руки в теплый мех.
— Не твое дело, умник, — ответила подруга и потянула меня к лавкам. — Иди еще книжки почитай.
Я неохотно отвернулась от качнувшейся за стеклом каменной полосы пирса, которая отдалялась с каждым мигом. Посадочная площадка осталась «висеть» в воздухе, как и каменный «язык» гавани. Дирижабль поднялся над островом, в небо взметнулись библиотечные башни Магиуса, острые шпили Отречения и приземистые арсеналы Ордена.
— Ты бледная, — нахмурилась подруга, когда Ортес отошел.
— Я не боюсь высоты, — повторила я, усаживаясь на мягкую скамью.
И это было чистой правдой. Все детство я провела, лазая по деревьям и стенам сперва Илистой норы, а потом Кленового сада, до того, как матушка, ужаснувшись ссадинам на коленках малолетней графини, не наняла гувернантку. Я взбиралась на библиотечные башни, и с восторгом наблюдала сквозь атриум, как уплывает под Академикумом далекая земля. Я не боялась высоты. Я боялась дирижаблей, которые уже один раз так легко унесли несколько десятков жизней. Боялась и не доверяла, как неприрученной лошади, которая может внезапно понести.