— Хорошо, сейчас займёмся, — отозвалась Надия и сделала шаг к двери, а я кое-что вспомнила:
— Монахи, по большей части будут служить при храмах. Напишем им новый устав, свод законов и правил. Пока же задействуйте их в очистке территории от тьмы, они сильные маги. Должны справиться. И… кстати, там, среди прочих запасов имеется люсцен.
Стоит ли говорить о том, что первым делом, свалив все обязанности на друзей, я отправилась к озеру? Посторонних здесь не было, они пока что толпились во дворе, но вскоре это изменится. Когда теперь удастся так же беззаботно, как и прежде поваляться на берегу, понежиться в тёплой воде. А она, как ни странно напоминала парное молоко, и не важно, что до празднования середины зимы осталось всего ничего. Хотя, здесь вообще климат оказался мягким, и зима тёплой.
Понежившись и смыв усталость, сонно щурясь по сторонам, побрела ко входу во дворец, где всё ещё толпился народ, а со всех сторон раздавалось кудахтанье, меканье и мычание. Мои друзья сновали от одного человека к другому, что-то спрашивали, разбивали «гостей» на кучки. Вмешиваться в процесс заселения не было ни сил ни желания, и я поспешила проскользнуть в двери, спеша попасть в первохрам. Почему-то мне казалось, что я должна обо всём оповещать оракула, да и вообще, он после многовекового одиночества был рад моим визитам, а терять его благосклонность — не хотелось.
Переход по бесконечным вереницам подземных коридоров, выматывал и без того уставшее тело. Тюремный этаж бил по нервам, хорошо помнившим недавнее заключение в монастырской камере. Зато сам подземный храм теперь не вызывал былого страха, наоборот, стоило шагнуть под его своды и меня окутал покой.
— Пришла… — то ли спросил, то ли констатировал голос в моей голове.
— Я попала в… — начала исповедь я.
— Не надо пересказывать, былое я и сам вижу, — ворчливо произнёс оракул. — Люди нужны — согласен, но не враги же!
— Они присягнули мне, — отвечаю.
— Знаю. Лучше поведай, что делать будешь?
Разговор с оракулом затянулся. Мы даже поспорить умудрились об участи монахов. Этот обжора норовил всех к себе на алтарь отправить. Но в итоге, я настояла на своей точке зрения. По-моему, из них выйдут прекрасные жрецы, мне они клятву верности принесли и, на этот раз точно никаких ошибок не было, ведь весь процесс контролировала тьма. Раскаялись ли в старых деяниях? В этом имелись сомнения, ведь большинство из них иной жизни не знали, считая сложившийся в монастыре уклад — нормой. Но если чётко прописать границы дозволенного, их права и обязанности, думаю, справятся.