— От силы неделю, — маг потянулся за еще одним пирожком. Надкусил, блаженно вздохнул и сообщил: — Но все торговки появляются загодя. На день раньше или два…
— То есть через пять дней я буду здесь не одна?! — чувство эйфории, улетучилось как не бывало. — А вы уверены?
— Более чем. Окна моего кабинета выходят на площадь. Да и сам я тут часто заседаю.
— Любуетесь?
— Прячусь. Чтоб никто не увидел меня из окон, — он махнул рукой в сторону академии. Преподаватели, словно те же студенты, сдают учебные экспонаты в последний день и незамедлительно требуют новые. А если не успели оставить заявление до пяти на моем столе, то пытаются встретить лично.
— Так что же вы домой не уходите?
— Я официально работаю до семи, — вздохнул он, съедая двенадцатый пирожок. — Эх, сейчас бы чашечку чая…
— А ну-ка держите! — я выудила из корзинки скатерку, коей выстилала плетеное дно, завязала ее концы и вручила удивленному магу. — Берите-берите! Мне домой их везти нельзя, там человек лежит… на диете, — добавила поспешно, когда у моего собеседника округлились глаза.
В кузню я не вошла, ворвалась. В самую большую чашку набрала чая из яблок и трав, всыпала три ложки сахара и, не мешая, помчалась назад. Маг был все еще на месте, получил заветный чай, а вместе с ним благодарность за совет и пожелание добрых пряток. Вернувшись в поместье, я обнаружила, что задохлик «вставал», натертый им пол блестел так же ярко, как и пустые тарелки. На ящике теперь лежала старая одежда и записка на листе, вырванном из моего блокнота: «Спасибо, Ося!».
— Пожалуйста!
Пребывая в самом благодушном настроении, я нагрела воду, набрала полную ванну и полноценно отогрела свои замершие косточки, затем приготовила ужин, собрала все необходимое для уборки и пошла на баррикады из грязи, пыли и паутины. Энергия била фонтаном, пульсировала и искрилась уверенностью в удачном начале пирожковой затеи. Именно поэтому, проходя мимо гостиной, что я убрала вчера, и обнаружив в ней горы мусора на тщательно вымытом полу, я не вспомнила о прошлых подвигах. И с мыслью: «Как здорово, что пол тут целый и не такой уж грязный», взялась выносить удивительно знакомый мне хлам. Разбитую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру, осколки от некогда дорогих и очень красивых ваз, комод, сервизный шкаф или сервант, как его у эльфов называют, дверь неизвестного назначения и огромного размера, десяток стульев без ножек, куски старых балок, какое-то тряпье.
Сбегала проведать Реггена. Затем вынесла еще одну уж очень знакомую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру…