— Когда человек будет в городе?
— Она уже должна была приехать, приблизительно через двадцать минут будет дома. Вы адрес знаете?
В ответ раздались лишь короткие гудки. Мужчина пожал плечами и с довольной улыбкой остался стоять у окна.
— Кому ты звонил? Федя, отвечай. — Молодая женщина в очень интересном положении направилась к почти мужу, уперев руки в крутые бока.
— Клиенту.
— В одиннадцать ночи?
— Очень важному клиенту. Он неделю ждал, когда освободится продак-менеджер.
— И?
— И вот дождался. — Усмехнулся мужчина. — И не ревнуй меня к армянину, ты краше.
— Ты позвонишь Ане?
— Считаешь нужно?
— Подготовь ее что ли, намекни. Иначе сейчас заявится… хм клиент с разборками по проекту.
— А если он уже заявился?
— Тогда тебе не ответят.
* * *
От Шаха я сбежала.
Факт моего поступка стал ясен почти сразу. Я струсила и сбежала.
По пути в аэропорт гнала себя взашей, вспоминая все наши стычки и его недомолвки. В самолете нашептывала, что он не прав. Так поступать нельзя! На пересадке я уже думала о том, чем займусь на работе о том, что время не ждет и чем скорее я примчусь к Фельдмаршалу тем быстрее возьмусь за новый проект. Вопреки разумным доводам в пользу работы взяла билет на Киев.
Родители встретили с тревогой, но с вопросами не наседали. Прошла неделя, затем вторая. На работу я так и не вернулась и за новый шаховский проект не взялась. Две недели валяния на кровати прервались сообщением о свадьбе Федора и Ириши. Роспись в субботу в Одессе, я приглашена.
И вот я здесь на пороге своей однокомнатной квартирки, где вопросы: куда я рвалась? зачем? к кому? к чему? нагло требуют ответа, который я дать отказывалась до сих пор.
Стремилась ли я к работе? А может быть в разгромленную квартиру и собственно жизнь, которую превратила в руины пятилетним бездействием на личном фронте. Я жалела себя, я смотрела на других, я уничтожила свои чувства к Роману и погрязла в беспросветном и былом без надежды на светлое будущее.
И сбежала.
Отличная работа! И об этом Миха меня предупреждал.
Первые пять минут я просто стояла перед дверью своей однокомнатной с бестолковой улыбкой на лице. На слезы сил не было, а для извинений не хватало смелости.
Эпические моменты жизни чаще отмечают фразой: «если ты выйдешь в эту дверь, все кончено», Шаген ее произнести не успел. Так что в моем случае это должно было бы звучать так — если ты войдешь в эту дверь, все кончено.
— Назад дороги нет. — Воспользовавшись ключом из тайника, я вошла. Включила свет, набрала на сигнализации новый код. Оборачиваюсь…
Разгрома нет, все на месте более того после обхода всей квартиры оказалось что кран на кухне мне заменили, бачок в ванной больше не течет, а в прихожей и спальне сделан полный ремонт с заменой мебели. Не будь в кухне моих кастрюль, подумала бы что ошиблась дверью. Впрочем, я решила это перепроверить и вернулась к входной двери. На разглядывании дверного знака меня застал звонок Фельдмаршала.