– Не велено! Стрелять буду!
– О как, дырка сзаду! – прокомментировал мизансцену Семен Дырка, хоть и удивленно, но не без затаенного удовольствия.
– Уйми своего сосунка! – вызверился на Мишку Колоброд, но подниматься на ноги или делать резкие движения поостерегся.
Мишка его опасения понял – кто его знает, а вдруг и вправду стрельнет? – и повторил свой вопрос более решительным тоном:
– Так на кой он тут? На думу только начальные люди званы!
– Я вместо Семки здесь остаюсь! – снова подал голос соперник Дырки. – Он раненый, назад уплывает. Я теперь начальный человек!
– Семен, воевода Погорынский нам с тобой дела вести указал, – Мишка подчеркнуто адресовал свои слова только «адмиралу Дрейку». – Других нам не надобно. Ежели ты немощен…
– Да клал я на то, что там твой воевода указал!!! – похоже, Колоброд «закусил удила». – Совсем обнаглели щенки!!! Да мы вас…
– Кхгрм!!! – многозначительно прокашлялся Егор и принялся с преувеличенным вниманием рассматривать что-то в кроне ближайшего дерева.
На берегу возле борта «штабной» ладьи разлилась тишина. Антон умоляюще пялился на Мишку, ожидая приказа на выстрел, Семен Дырка переводил взгляд с Мишки на Егора и обратно, Треска торчал столбом с невозмутимым видом, словно происходящее его не касалось. Егор, наглядевшись на листья и ветки, склонил голову набок и принялся сосредоточенно ковырять мизинцем в ухе.
– Антон!
– Здесь, господин сотник!
– Ступай к поручику Демьяну. Скажешь, чтобы подошел сюда с десятком отроков, а то Колоброд по купанию, видать, соскучился. И напомни поручику Демьяну, что приказ доглядывать за огневцами никто не отменял. Исполнять!
– Слушаюсь, господин сотник!
Колоброд метнулся глазами вслед убегающему Антону, зыркнул в сторону Мишки, а потом уставился на Семена Дырку, словно требуя от того вмешательства и прекращения всего этого безобразия. Егор тяжело вздохнул, внимательно обозрел кончик мизинца и снова запустил его в ухо. Семен Дырка тоже глянул вслед Антону, потом обернулся к ладье и собрался что-то сказать, но Мишка его опередил:
– Честной муж Семен из села Огнева! За хулу, прилюдно излитую на воеводу Погорынского ТВОИМ человеком, вира – гривна серебром! Разочтешься при разделе добычи. И образумь СВОИХ людей, иначе в другой раз за поносные слова на боярина Кирилла велю язык урезать!
На лице «адмирала Дрейка» сменилась целая гамма выражений. Сначала он, видимо, собрался возмутиться – какая такая вира? Потом возмутиться еще больше – за союзниками, можно сказать, братьями по оружию, доглядывать? И лишь затем до него дошло не только то, ЧТО было сказано, но и КАК это было сказано: «ТВОЙ человек», «СВОИХ людей». Мишка, так же, как только что Егор его самого, вталкивал Семена в статус первого лица среди огневцев, и недвусмысленно указывал на отдаваемое ему погорынцами предпочтение перед Колобродом.