Непонятный шум, донесшийся из-за деревьев, заставил Мэнди резко остановиться. Как будто сквозь заросли пробиралось какое-то огромное животное, но никого не было видно.
Перепугавшись, Мэнди бросилась бежать изо всех сил обратно к дому. Ей уже было не важно, что родители могут заметить ее из окна и наказать.
Что, если похищение Касси и несостоявшееся похищение Эвелин – ключ к разгадке дела Бриттани?
Эвелин устало опустилась в неудобное кресло, задвинутое в угол номера отеля. Она только что вернулась из полицейского участка, где делилась с Томасом новыми соображениями о похитителе Бриттани Дуглас и пыталась уговорить шефа полиции приставить к Дарнелу двоих полицейских, чтобы глаз с него не спускали.
Если Дарнел тут ни при чем, нужно поднять из архивов все дела о гибели детей возраста Бриттани за последние два десятка лет. Раз похититель стремится возместить собственную утрату, смерть какой-то девочки может навести на его след, а случиться это должно было за несколько лет до первых преступлений Массовика-затейника.
Кроме того, Эвелин чувствовала, что, если ей удастся установить причину отхода Массовика-затейника от дел после похищения Касси, это сильно сузит круг подозреваемых. И чем больше она об этом думала, тем больше ей казалось, что ключ к разгадке именно здесь. Он планировал похитить Эвелин, но не сделал этого и исчез на восемнадцать лет. Почему?
Ей не нужно было заглядывать в материалы дела, чтобы вспомнить стишок, подброшенный преступником в комнату Касси. Он отпечатался в памяти Эвелин полтора месяца назад, когда она взяла дело в архиве и изучила все подробности. Стишок был написан на размер детской народной песенки «Джорджи Порджи». Другие тексты Массовик-затейник оставлял во дворах, там, где похитил девочек. Но Касси он забрал прямо из дома, из ее спальни, и это было самое рискованное из его похищений. Стишок лежал на кровати.
Касси, Касси, почему
Не нужна ты никому?
Вам недолго с Эв играть,
Я уже иду искать.
При одной мысли об этих строчках Эвелин холодела. Профайлер, работавший над делом Массовика-затейника восемнадцать лет назад, пришел к выводу, что преступник в стишке обещает прийти и за второй девочкой, и Эвелин была с таким выводом согласна. Касси почти всегда называла ее Эви. А если они отправлялись куда-нибудь вдвоем – Эв. В ушах до сих пор звучал звонкий голосок: «Идем, Эв!»
Похититель знал об этом, а стало быть, он слышал Касси, то есть находился где-то совсем рядом. Эвелин бесконечное число раз пыталась восстановить в памяти дни, предшествовавшие похищению подруги, но так и не припомнила, чтобы у нее возникало тогда неприятное чувство, будто за ними следят. Вспоминалось лишь ощущение безоблачного счастья – она обрела дом, дружбу, целую жизнь.