Копы дружно вздохнули с облегчением, и некоторые даже заулыбались было, но Карли добавила:
– Однако стишок очень похож по стилю на те, что нам уже известны. Так что причастность Массовика-затейника тут более вероятна.
– Профайлер прочитает текст и поделится с нами соображениями, – заявил Томас. – А пока мы с вами все равно должны исходить из предположения, что это дело рук того же похитителя.
– Что говорится в стишке? – спросил кто-то.
Томас достал из папки лист бумаги и положил его под крышку сканера.
– На этот раз автор использовал стихотворный размер «Шалтая-Болтая».
На большом экране за спиной шефа полиции возник скан стихотворения:
Забор, конечно, высок и надежен.
Но что за беспечность? Разве так можно?
Я забор одолел,
На нее посмотрел
И позвал за собой осторожно.
– Чокнутый ублюдок! – выпалил молодой коп, и офицеры постарше выразили ему свое одобрение, крепко сжав рукоятки дубинок.
Эвелин прочитала текст еще раз. Преступник снова намекал на то, что он заранее выбрал место похищения, и снова обращался к родителям. Его желание наказать их за то, что плохо присматривают за ребенком, стало сильнее за прошедшие восемнадцать лет, однако он по-прежнему считал, что помогает девочкам. Или же хотел, чтобы в это поверила полиция.
– Что известно о жертве? – Голос Джека прозвучал не так громко и требовательно, как обычно.
– Ее зовут Лорен Шей. Двенадцать лет. – Томас нажал кнопку на ремоуте, и лист бумаги на экране сменился фотографией девочки.
У Лорен была белая кожа, усеянная веснушками, короткие каштановые кудряшки и озорные светло-карие глаза. На снимке она улыбалась. Счастливая. Беззаботная. Окруженная любовью. Не знающая бед.
– Господи! – выдохнул коп, стоявший рядом с Эвелин. – Я давно дружу с ее отчимом! Не могу поверить, что это Лорен…
– Кто-нибудь из подозреваемых находился под наблюдением? – повторила Эвелин уже прозвучавший раньше вопрос Джека. Если Томас выполнил ее просьбу и приставил двух копов к Дарнелу, его можно будет исключить из списка.
Шеф полиции покачал головой:
– Мы не успели организовать наблюдение, Эвелин. За Дарнелом Конвеем никто не следил.
– Ну, по крайней мере, мы можем исключить Уиггинса, – сказал напарник Джека. – Он ведь в больнице.
– Уже нет, – вздохнул Томас. – Его вчера выписали. Мы выставили сегодня пост у его дома на несколько часов. Он никуда не выходил, и наблюдение сняли, потому что нам не хватает людей.
Шеф полиции замолчал, не упомянув о том, что полицейские, следившие за Уиггинсом, были отправлены опрашивать других подозреваемых, на которых указала Эвелин.