В то время, как смертельно раненного Давиде санитары переносили в реанимационную машину, с трудом проталкиваясь сквозь толпу журналистов, фоторепортеров и просто любопытных, прокурор Сильвия Конти, ничего не зная о происшедшем, шла нескончаемым коридором палермского Дворца правосудия. Одета она была по-деловому, с подчеркнутой простотой, но модно: просторный длинный серый жакет, короткая черная юбка. И стрижка у нее модная, короткая. В руках — кипа папок и бумаг. Она здоровалась со встречными судьями и адвокатами, под спокойной улыбкой скрывая свое волнение: сегодня судили Антонио Эспинозу. Наконец-то этот влиятельный и неуловимый делец, тысячей невидимых нитей связанный с мафией, продажными политиками, коррумпированными высшими чиновниками и мошенниками-воротилами финансового мира, международного банковского бизнеса предстанет перед лицом закона. Сильвия днем и ночью помнила, что это на Эспинозе лежит ответственность за смерть Каррадо. Дай-то Бог, чтобы старания капитана Каттани, усилия ее самой и Давиде Ликаты на этот раз не пошли прахом. Может, наконец, этому хитроумному лощеному негодяю, несмотря на все его высокие связи и влияние, все же воздадут по заслугам…
У входа в зал, где должно было состояться судебное заседание, она лицом к лицу столкнулась с Эспинозой, которого конвоировали два карабинера. Эспиноза, как всегда, с иголочки одетый, был аристократически надменен, насмешливо-ироничен. Он прекрасно владел собой. Если не знать, то по его виду было трудно даже предположить, что этот человек сейчас должен предстать перед судьями по обвинению в тягчайших преступлениях.
— О, госпожа помощник прокурора, судья Сильвия Конти! — улыбаясь, приветствовал Сильвию Эспиноза. — Как всегда такая красивая, обворожительно женственная, хрупкая и вместе с тем несгибаемая! Ну что, довольны, что это исчадие ада, этот враг рода человеческого Антонио Эспиноза предстанет перед судом? Ведь это дело ваших милых ручек! «Встаньте, подсудимый Эспиноза, суд идет. Поклянитесь говорить правду, одну только правду»…
— Сегодня, Эспиноза, надеюсь, вы, наконец, перестанете паясничать, — перебила его Сильвия.
— Примите мои поздравления, синьора. Сегодня великий день — судят страшного преступника. И весь этот спектакль — с председателем суда, свидетелями, адвокатами, публикой, — поставили вы, это вы его главный режиссер!