— Добрый день, сидите, сидите, — входя в комнату, сказал он привставшей с кресла Мартине. — Еще раз прошу прощения, что побеспокоил. Благодарю, что приехали, — продолжал Лоренцо, садясь напротив гостьи. — Не стану делать вам комплименты и говорить, что нахожу вас очень красивой — наверно, вам это и так приходится часто слышать… Вам нравится этот дом?
— Да, но полагаю, вы звонили не за тем, чтобы спросить меня об этом? — сухо ответила Мартина.
— Дело в том, что я получил громадное наследство. Отец оставил мне огромное состояние — предприятия, дома, счета в банках. Ему принадлежали две компании — одна в Канаде, где он и жил, другая — в Венесуэле… Это богатство свалилось мне на голову, но сам-то я по образованию физик и мне хотелось бы заниматься научными исследованиями…
— Так кто вам мешает? — спросила Мартина.
— Мне всегда приходилось много ездить, я жил в разных странах. И сейчас дела заставляют меня часто летать — Нью-Йорк, Оттава, Лондон, Прага… Пришлось избрать другую дорогу в жизни… Но, может быть, вы не расслышали по телефону мое имя?
— Вы — Лоренцо Рибейра, сын Кармине Рибейры, — ответила Мартина.
— И это имя вас пугает? — с грустной улыбкой спросил Лоренцо. — Признаюсь, когда-то и меня оно пугало. Но суды и прокуратуры пяти частей света не сумели доказать, что отец был действительно мафиози. И вот теперь, когда все досталось мне, я должен со всем этим управляться. Я возвратился жить в Италию, перевожу сюда свои капиталы и мне нужен адвокат.
— Почему вы обратились ко мне, а не в какую-нибудь известную адвокатскую контору?
— Мне как раз не нужна известная контора, — ответил Лоренцо. — Я не хочу привлекать излишнее к себе внимание. И прошу вас помогать мне в делах как адвоката, знающего здешние законы.
— Кто рекомендовал вам меня? Дал мое имя?
— Не могу вам сказать. Да это и не имеет никакого значения. Вот мои условия: я предлагаю вам 300 миллионов лир в год, машину с шофером, маленький офис в центре города. Если вы недовольны своей квартирой, то можете выбрать любую в принадлежащих мне в Милане домах и переехать туда хоть сегодня.
Мартина растерянно молчала. Жалованье в триста миллионов годовых — это двадцать пять миллионов лир в месяц, примерно пятнадцать тысяч долларов… Не может быть, тут что-то не так.
— Но ведь я — адвокат-пеналист, — наконец возразила она. — Я и сейчас веду уголовное дело, защищаю одну женщину, обвиняемую в убийстве.
— Продолжайте вести свои уголовные дела, и то, что ведете сейчас, и все другие. Никто вам не мешает. Мне нужен, — горячо продолжал Лоренцо, — такой человек, как вы, человек без предубеждений, который, когда смотрел бы на меня, не думал: вот сын своего отца. Мне нужны именно вы!