— Да нет, ей я просто дал капель… Спит как сурок, — пробурчал Сантини.
— Слушай, у меня для тебя приятное известие. Мать девчонки перевели из следственного изолятора в общую камеру. Теперь надо заняться ею — это повеселее, чем нянчить ребенка. К ней надо кого-нибудь подослать — напомнить, что если она не скажет, где фотографии Беллини, то и ее дочке и ей самой хана.
Сантино молча кивнул и пошел к своей машине.
Вернувшись домой, он застал малышку не спящей — проснувшись, Франческа весело играла в кровати и что-то лепетала. Сантино решил, что, пожалуй, пора девочку искупать. У него была куплена детская ванночка и припасено все необходимое для купания. Выкупав ребенка, как заправская няня или заботливая мать, он насухо вытер Франческу, надел на нее рубашечку, закутал в одеяло, потом напоил молоком и уложил спать на ночь. А сам отправился организовывать «разъяснительную работу» с этой упрямицей Ниной в женской тюрьме.
На следующий день, когда Нину вместе с другими заключенными повели умываться в душевую, в кабину, где она мылась, зашла немолодая носатая женщина для секретного разговора. Две ее подруги стояли на стреме, чтобы никто не помешал.
— Нельзя ходить такой растрепой, — начала женщина, дергая Нину за распущенные волосы. — Ты должна следить за собой, аккуратно причесываться, не то обреем наголо, — продолжала она. — Вот, возьми себе это, — и протянула ей бигуди.
Нина сразу узнала одну из своих старых бигуди, которым дома любила играть Франческа. Понятливая в таких делах Нина обрадовалась, лицо ее сразу помолодело и похорошело от радостной улыбки.
— Где моя девочка? У кого она?
— С ней все в порядке. Ей живется, как в раю, она у хорошего человека. Но если не скажешь, где фотографии, которые были у Беллини, никогда не увидишь больше ребенка и сама не выйдешь отсюда живой.
У Нины был богатый тюремный опыт. Она не боялась этих страшных баб, знала, как себя с ними вести. Но и понимала, что эти угрозы не пустой звук, и впрямь опасны. О каких фотографиях идет речь, она действительно не знала. Что делать? Пока что она решила по-прежнему держать язык за зубами — это главная заповедь каждого уроженца Сицилии — и не давать себя разжалобить. Поэтому на очередном допросе, сколько ни бились Сильвия и Мартина, они ничего не смогли от нее добиться.
— Кому звонил в Прагу Беллини по обнаруженному в его записной книжке номеру? Кто этот Ячек или Яцек? Что связывало Беллини с молодым профессором Джорджо Каневари?
В ответ на все вопросы Нина лишь упрямо мотала головой и молчала.
Потом Мартина показала Нине какие-то бумаги и сказала, что нужно их подписать, если Нина не возражает против того, чтобы ее сына Николу усыновила одна хорошая семья. Об этих людях навели все необходимые справки — у них мальчику будет действительно хорошо. Он будет учиться в школе, летом уезжать на каникулы из города и регулярно навещать мать.