К счастью, конь Кихота был благоразумнее своего хозяина: едва костлявый одер увидел приближающиеся колесницы, он тотчас шарахнулся, сбросив своего всадника, Одна из колесниц переехала бедного Кихота с ужасным лязгом, но едва она промчалась, как Кихот приподнялся и сел. Доспехи спасли его.
Джейми вскочил с места, собираясь сбежать на арену и увести Дон Кихота, но Бекки ухватила его за плечо.
— Погоди! — сказала она. — Ему поможет кто-то другой, а у меня появилась идея.
Она объяснила, что Дон Кихот словно создан для принцессы Гигунды.
— Но он же влюблен в Дульсинею!
Бекки посмотрела на него с плохо скрытым негодованием.
— Кто-нибудь когда-нибудь видел Дульсинею?.. Нам просто надо убедить Дон Кихота, что принцесса Гигунда и есть Дульсинея.
После состязания они узналй, что ликторы арестовали Дон Кйхо-та и увели его в Лаутумию, римскую тюрьму. Им не разрешили увидеться с заключенным, и потому они отправились на поиски Цицерона. Он был юристом и вскоре сум, ел вызволить Кихота из Лаутумии под обещание, что тот больше не будет приезжать в Рим.
— От всей души сожалею, что данное слово не позволит мне покончить с этими демонами, — сказал Кихот, когда выехал за пределы Рима.
— Не будем об этом, — сказала Бекки. — Мы хотели сообщить вам, что нашли Дульсинею.
Глаза старика выпучились от восторга. Он ухватился за свое скрытое под латами сердце.
— Mi атоr![3] Где она? Я должен немедля поспешить к ней!
— Не торопитесь, — сказала Бекки. — Вам следует узнать, что она изменилась и выглядит не такой, как прежде.
— Это сделал какой-нибудь злой колдун? — грозно спросил Кихот.
— Да! — вмешался Джейми. Его рассердило, что Бекки принялась всем командовать, и ему хотелось добавить кое-что от себя. — Этот колдун состоит из одной головы! — крикнул он. — Голова парит в воздухе… ну, и еще две руки! У него черные перчатки, а тела нет.
Едва он вспомнил жуткую парящую голову, его пронзил страх.
Бекки посмотрела на него каким-то странным взглядом.
— Угу, — сказала она. — Это правильно.
— Он полностью прервал сопряжение, — выкрикнул Джейми слова, застрявшие в памяти.
Дон Кихот не обратил на них никакого внимания, но Бекки опять внимательно взглянула на Джейми.
— А ты не такой тупица, каким кажешься, Дигит, — сказала она.
— Мне все равно, как выглядит Дульсинея, — объявил Дон Кихот.
— Я люблю добродетель, живущую в ее сердце.
— Она — принцесса Гигунда! — закричал Джейми, подпрыгивая от восторга. — И все время была принцессой Гигундой!
И дети побежали за Дон Кихотом, который помчался, гремя доспехами, туда, где возле дома Джейми ждала принцесса Гигунда, упал на одно колено и принялся, обливаясь слезами, целовать ее руку. Принцесса как будто слегка недоумевала, но тут Бекки объяснила ей, что она на самом деле — давно исчезнувшая Дульсинея, превращенная в великаншу злым колдуном, хотя, наверное, она ничего про это не помнит из-за рокового заклятия.