— Как она себя чувствует?
— Состояние удовлетворительное. Пульс, дыхание, температура в норме, томограмма отклонений не выявила.
— В таком случае — что это было?
— У нее остановилось сердце… Я перепробовал все возможное…
Сделав ему знак замолчать, Франклин нажал кнопку внутреннего телефона:
— Сделайте повторное обследование на всех приборах, немедленно. — И откинулся на спинку кресла. — Дальше, Боб.
— Ее привезли на «скорой», и, когда я подошел, она была уже мертва. Однако мы сделали все, что в наших силах… Что мне еще сказать?
— Вам известно, что расследования не миновать. Теста на наркотики тоже.
— Знаю.
— Плохо себя чувствуете?
— Просто устал, хотя это не оправдание. Я беру на себя всю ответственность. Ума не приложу, как я мог так ошибиться. Я все-все проверял…
— Где она сейчас?
— В интенсивной терапии. На утро я назначил осмотр невропатолога.
* * *
Отпустив доктора, Франклин подумал, что удивляться стоило бы не сегодняшнему казусу, а скорее тому, что подобное не случилось раньше. Врачи в приемном устают адски, спят по два-три часа в сутки, работают как каторжные, решая при этом вопросы жизни и смерти. Форменное издевательство, а не труд. Франклин понимал, что значит усталость. Все устают. Сам он уже много лет не отдыхал по-настоящему, его носило из огня да в полымя. Не одна напасть, так другая: этого задобрить, с теми встретиться, а то они недовольны и того гляди забастуют. Больница постоянно на грани катастрофы.
За последние десять лет текущие расходы взлетели до небес. Больницу наводнили наркоманы и уголовники, и немалые деньги уходят на охрану, а в прошлом году семерых охранников пришлось уволить за кражу обезболивающих. Поставщик белья поднял цены, мусорщики то и дело бастуют, компьютерную систему пришлось полностью обновлять, когда ее взломали хакеры, получив доступ к данным обо всех пациентах.
Больница Каравэй призвана помогать людям, а все, будто сговорившись, чинят ей препятствия: страховые компании, профсоюзы, жулики адвокаты. В наши дни вылечить больного без исков и поборов — уже само по себе достижение. В приемное отделение повадились все кому не лень, будто в личную клинику. О плате за лечение и мечтать не стоит: почти ни у кого из больных нет страховки, а даже если у кого и есть — оплата растягивается на месяцы и годы. И откуда прикажете выкраивать жалованье врачам и сестрам? Люди состоятельные вынуждены тратить бешеные деньги на то, что другим достается даром. Конечно, есть те, кому и впрямь не на что лечиться, этих можно понять. Другое дело те, кто ищет повода для иска, кто считает, что их обязаны лечить бесплатно. Им плевать, что они обходятся больнице в миллионы долларов, что из-за их скупердяйства увольняют прекрасных сотрудников и всем поголовно недоплачивают.