— Нет! Либо мы найдем способ снять этот проклятый ошейник, либо я всегда буду принадлежать тебе.
— Но…
— Я вручил свою жизнь тебе, малыш, и никому другому ее не передам. Это мое сознательное решение. Время показало, что верить нельзя никому, но боги послали мне тебя, Рэми. Так что ты теперь навсегда мой, а я твой, что бы ни произошло. Со временем мы найдем способ это узаконить. Как вариант, я усыновлю тебя, когда верну себе имя. Ты ведь сирота, так что это вполне возможно.
— Усыновить?.. — Я едва не расхохоталась, правда, истерически. — Нет, Дар, не нужно. Достаточно, если ты останешься мне другом при любых обстоятельствах, даже если узнаешь обо мне какие-то факты, которые тебе не понравятся. Не предашь и не отвернешься. Мне этого хватит. Пусть всё идет своим чередом. Сейчас для нас главное — это свобода от зачарованной штуки у тебя на шее и твое здоровье. Я переживаю, что мое грубое вмешательство в ту печать… И твои шрамы. Хороший целитель сможет их убрать? Они ведь, наверное, тебя беспокоят? Мне рассказали, что до продажи в рабство смертников отправляют на рудники. И что там мало кто выживает. Очевидно, тебя били, возможно, были переломы, и я не уверен, что все кости срослись как нужно. Давай сходим к лекарям, пока у меня есть деньги? Почему ты упрямишься?
К тому времени, когда мы наконец-то добрались до владений знакомого Дара, его голос полностью восстановился. Он перестал хрипло шептать и кашлять, если разговаривал чуть дольше, чем в состоянии были выдержать голосовые связки. Наши разговоры теперь проходили в нормальном режиме, больше никаких записок.
Он по-прежнему пытался учить меня владению оружием, упрямо отказываясь признавать факт, что я совершенно криворука. Ну не слушаются меня ни меч, ни лук со стрелами. Да грабители скорее умрут от смеха, наблюдая за моими жалкими потугами, чем от клинка. Еще Дарио заставлял упражняться вместе с ним. Тут я не протестовала и всегда с охотой присоединялась. К такому я привыкла с детства, еще мама всегда твердила, как важно, чтобы тело и мышцы не теряли эластичности и были готовы к нагрузке.
А еще я смогла победить свой страх и вновь начала играть на гитаре и петь. Правда, новых песен больше не писала, исполняла только давно известные мне, те, от которых не нужно было ожидать сюрпризов. Дар меня поддержал. Наверное, если бы он не настаивал, я бы так и не решилась, просто купила бы при первой же возможности другой музыкальный инструмент, безо всяких необычных свойств. Но мой спутник был невероятно упорен. Он уговаривал, упрашивал, насильно вкладывал мне в руки волшебную поделку и требовал, чтобы я играла и пела.