Командир новобранцев немного призадумался, вновь взял в руки свою кружку и сделал пару глотков.
— Ты напористая, самоуверенная и дурная. Что это ты тогда ладонями пыталась делать? Колбасу резать? Чем тебе кулаки не угодили? Хотя… — Боров поскреб уже выросшую к вечеру щетину на подбородке, — Мне понравилось. Давненько я такого не видел, с завтрашнего дня займемся твоими ладонями.
— Угум, — без какого-либо энтузиазма ответила Рыжая.
— Кто там был у нас дальше? Лупоглазый, — гигант наклонил голову, оценивающе всматриваясь в Дорма, — Типичный молодчик. Проворный, смышленый… подкачаться бы тебе. Ну, эт мы запросто здесь устроим, обещаю, — подмигнул он лысому новобранцу.
— Худорба! — без предупреждения рявкнул Боров. Бедный Кравчик и поперхнулся, и чашку уронил, и себя еще облил. — Ну, с тобой у нас разговор короткий — всё и сразу. Будем из дерьма пулю делать, быструю и смертоносную.
Боров допил остатки чая в своей кружке, встал с пня, сразу закрыв при этом половину небосвода и сладко потянулся. Со стороны это больше походило на пробуждение медведя после спячки.
— Значится так! В маленьком казанке — специальная мазь. Перед тем как отправитесь хропака давать — намажете те места, где больше всего болит. Худорба — всю грудную клетку и двумя слоями. В черном мешке спальники и палатка. Сами соберете, если не совсем рахиты. До завтра.
Не намереваясь больше продолжать монолог, Боров достал из-за пня сундук и, насвистывая какую-то мелодию, ушел в свой шатер.
Первый день в армии Королевства Виндина оказался длинным, тяжелым и изнурительным, но, как и всё в мире, он наконец-то подошел к концу.
Ноющая боль в голове. Очень раздражает, что она никак не проходит. Хотя, как можно понять, что голова раскалывается, если сознание летает где-то в небесах, не желая пока возвращаться в бренное тело? Что за странное ощущение? Еще и сон такой необычный: кучка людей посреди пустыни устроила привал, ночью один из них ушел в неизвестном направлении, а на остальных напали… А кто напал? Не разглядеть лиц. Стоп! Это же не сон.
Елену как будто молнией ударило. Сознание тут же метнулось из неизвестных высот назад в мирское тело, намереваясь разобраться, что к чему.
Первым делом девушка попробовала пошевелиться. Руки и ноги оказались связанными. Брыкаясь, она открыла глаза и тут же пожалела об этом. Яркий солнечный свет моментально ослепил Елену. Так, спокойно, надо высвободиться. Благо, есть один козырь в рукаве, точнее в руке, а если быть еще точнее — то сама рука.
— Умерь свой пыл, мать-воительница, — очень знакомый голос отозвался в голове еще одной волной чудовищной боли.