— Делай як положено, плохо — всегда само получытся!
— Снова слова твоего батяни? — улыбнулся Худорба.
— Ага.
— Который раз убеждаюсь, что умный мужик твой батя.
— Что есть то, есть, — улыбнулся Дорм, отрывая от капота огромный шмат засохшей грязи. Массивную решетку на переднем бампере он уже очистил.
— А вот мой отец — плотник. Тоже славный был мужик, только матерился много.
— Был?
— Та его бревно раздавило, когда они с соседом под настоечку начали сарай строить. Да уж, давненько это было. Мне тогда и шестнадцати еще не исполнилось.
— Мне жаль, — промолвил Дорм.
— Да нечего тут жалеть, не ты ж его придавил.
Разговор на какое-то время прервался, лишь возюканье тряпок по машине и хлюпанье воды в ведрах.
— Рыжая, а расскажи ты про своего отца, — ни с того, ни с сего изрек Худорба, в очередной раз пытаясь вывести девушку на диалог.
— Легко! — неожиданно выдала Рыжая, несказанно удивив тем самым своих боевых товарищей. — Он — алкаш. Каждый день напивался до зеленых соплей и избивал меня, крича при этом на всю округу, что я неблагодарная. Мама умерла еще при моем рождении, братьев и сестер нет, поэтому он вовсю отрывался на мне. Один раз даже бутылку об голову разбил. — преспокойно сказала Рыжая и подняла рукой челку, показывая шрам на весь лоб. Раньше парни его не замечали.
— Прости Рыжая, нам очень жаль, — промолвил Лупоглазый.
— Ой, заткнись, Дорм, не надо притворствовать. На самом деле всем плевать на проблемы чужих. Тебе все равно на мои проблемы, потому что ты волнуешься о своей семье. Кравчику начхать на нас, потому что он думает только о жене и дочери. Мне, так же само до лампочки ваши трудности. Так давайте же заткнемся и домоем этот треклятый джип.
Снова тишина и лишь звуки работы.
Когда с помывкой было покончено, Рыжая изрекла:
— Пойдемте, пообедаем, а потом сходим развеяться.
— Это куда же? Пробежимся до реки? Или будем колотить друг друга до прихода Борова, чтоб он с нас посмеялся и добил всех одним ударом? — скептически поинтересовался Кравчик.
— Нет, предлагаю сходить в бойцовскую яму, — спокойно ответила Рыжая, выжимая тряпку.
— Так Боров же говорил, что если увидит нас там — головы открутит, — удивленно подметил Дорм. Обычно девушка была примерной и старательной, никогда не ослушивалась командира.
— А ты видишь его рядом? Он не узнает. Плюс ко всему, ты ж сам сказал, у нас выходной, что хотим то и делаем.
— Когда-нибудь меня спросит дочка: папочка, а тебе приходилось влипать в неприятности по чужой глупости? И я скажу ей, доченька, как-то раз, тетенька Рыжая и дяденька Лупоглазый…