Тот приблизился и встал с другой стороны от отца, бросив опасливый и предупреждающий взгляд на Лину. Она поняла, о чем он даже не попросил, а приказал. Что бы ни сказал сейчас Альметий, она должна молчать.
— Лукреций привез с севера девушку, чувства которой еще не проснулись к нему. Душа ее блуждает в потемках в поисках любви, — Лина невольно посмотрела на Сесилию, и прочитала в ее глазах торжество. — Но ее любит мой сын, а силу любви нельзя недооценивать. Ты хотел, чтобы обряд сочетания вас крепким и нерушимыми узами состоялся как можно скорее, — вновь перевел Альметий взгляд на Люка. — Но я не могу позволить этого, пока невеста твоя не впустит тебя в свое сердце. Добейся ее любви! И если через месяц этого не случится, то свадьбы не будет. Мы не имеем права никого неволить.
— Но, отец!.. — возмущенно начал Люк.
— Никаких но! Это не просьба и не совет. Это приказ, которого ты не можешь ослушаться в силу своего более низшего положения, — сурово сдвинул брови его родитель.
Лина же смотрела на всех остальных по очереди. Лицо Кора оставалось непроницаемым, словно все происходящее ему уже наскучило, Карнелия выглядела печальной, но понимающей, а вот Сесилия откровенно злилась, и скрывать это получалось у нее плохо. Но меньше всего Лину заботили сейчас чувства этой холодной красавицы. Сама она не могла не радоваться, что все так удачно складывается, и через месяц об этом приключении она сможет уже забыть.
Сколько-то они еще пробыли в гостях у семейства Люка. Лину устроили на мягком диванчике в саду, где она благополучно и задремала. Действие зелья прошло без последствий, если под таковыми считать физическое недомогание. Но слабость никуда не делась, рождая сонливость.
— Пара часов сна, и все пройдет, дорогая, — участливо проговорила Карнелия, накрывая Лину пушистым пледом. — Поспи, мы не будем тебе мешать.
Уговаривать Лину не пришлось, она уснула даже раньше, чем все остальные покинули сад. А проснулась она от неясной тревоги. И только потом поняла, с чем это связано. Недалеко от диванчика стоял Кор и преспокойненько ее разглядывал спящую. Как и до этого, его лицо не выражало никаких эмоций. И Лина в который раз поймала себя на мысли, что сравнивает его с братом и удивляется, что природа в их мире оказалась такой шутницей и сделала близнецов совершенно непохожими.
— А где Люк? — приподнялась она на диване, все еще плохо соображая спросонья.
На сад опустились легкие сумерки, когда еще вроде не стемнело, но перед глазами повисает пелена, размывающая очертания предметов. Лина такую пору любила больше всего.