Я вроде бы уже не раз видел инопланетян в игре, в последнее время, можно сказать, даже довольно часто, но это никак не сравнится с тем, когда видишь их вживую. Весь мир как картина из «Звездных войн», только грязнее и тви’леков с танцами не хватает.
Высадившись из автобуса и пройдя через серию пропускных систем, мы оказались в здании космовокзала. Хотя он был огромный, если присмотреться, можно было увидеть выход в город.
Все расходились, освобождая нам дорогу, и мы двигались довольно быстро, несмотря на толпы различных существ вокруг. Я засмотрелся на пару ржавых роботов, застрявших на контроле, а в этот момент один из местных, заговорившись с кем-то по связи, не отошел в сторону, как делали до этого все остальные. И это, похоже, было не просто неуважение к гостям или власти, а очень большая ошибка. Стоило ему повернуться и увидеть моих сопровождающих, как его глаза расширились от ужаса. Притом не образно, как у нас говорят, а на самом деле, увеличившись в размере раза в два.
Может быть, они росли бы и дальше, но одна из обезьян выхватила бластер и прострелила ему голову, оставив ровную дыру сантиметра два в диаметре вместо носа. Я в шоке смотрел, как тело без глаз, которые просто испарились из-за температуры выстрела, падает на землю, и думал только о двух вещах: «Мне надо выжить, мне нельзя умирать. Слава богу, мы с Солонимом друзья».
– Эх, не успела, – сказала вторая обезьяна, убирая свой бластер, хотя, учитывая, что он стреляет чуть ли не плазмой, называть его нужно как-то по-другому. – Люблю, когда они дают повод.
– Да, после присоединения к Союзу и признания прав базового гражданства все стало сложнее.
– Это раньше можно было: хочешь – стреляй, и никто тебе не указ. А теперь нужно искать повод.
– И ведь если они хотели сократить количество убийств, то пользы никакой. Мне так кажется. Мы даже раньше меньше убивали.
– Изучение всех этих юридических тонкостей так утомляет, естественно, хочется кого-нибудь пристрелить.
В легком шоке я шел за моими весело переговаривающимися встречающими.
Почему-то они стали более разговорчивыми после приземления. До этого общались мало и достаточно сухо. Да и в основном обо мне. Выйдя из здания космопорта, мы очутились на закатанной в бетон улице. Серой, но при этом удивительно чистой. Тротуар, на котором мы стояли, был отделен от проезжей части невысоким, но очень массивным барьером из прочного на вид материала. По самой дороге сновали вереницы машин, причем аналогов их движения я раньше нигде не встречал: не было привычного для Земли разделения на правую и левую стороны, каждая из полос имела свое направление движения, противоположное соседней. Таким образом, получалось, что «встречки» у тебя было сразу две…