Теперь ему казалось, что та девочка в черном походила на Мадлен; девочка, о которой он мечтал вечерами, прежде чем заснуть, чьи шаги иногда слышал во сне… Конечно, все это просто смешно — во всяком случае, для такого, как Жевинь. И все-таки это тоже было правдой, но в каком-то ином измерении, как бывает правдой позабытый и вновь обретенный сон, исполненный таинственной очевидности. Впереди него шла Мадлен, темная и хрупкая фигурка, несущая в себе мрак и благоухающая хризантемами. Она свернула на улицу Сен-Пер, и Флавьер испытал горькое удовлетворение. Это еще ничего не значило, но все же…
Там оказался дом, о котором ему рассказывал Жевинь. Наверняка тот самый, потому что Мадлен вошла туда и потому что внизу находилась антикварная лавка. Жевинь ошибся лишь в одном: в этом доме располагалась к тому же гостиница «Семейный пансион». Номеров двадцать, не больше. Одно из тех небольших уютных заведений, в которых предпочитают останавливаться провинциальные учителя и чиновники, не терпящие перемен. У входа висело объявление: «Свободных номеров нет». Флавьер толкнул дверь, и пожилая дама, вязавшая при свете настольной лампы за конторкой портье, взглянула на него поверх очков.
— Нет, — негромко произнес Флавьер, — номер мне не нужен… Я только хотел узнать имя дамы, которая вошла сюда передо мной.
— Кто вы такой?
Флавьер пододвинул поближе к свету свою старое удостоверение инспектора полиции. Он сохранил его, как хранил все: старые трубки, сломанные ручки, ненужные счета… Бумажник у него был туго набит пожелтевшими письмами, почтовыми квитанциями и корешками от чеков, и он порадовался, что раз в жизни поступил правильно, не выбросив документ.
Старушка исподтишка следила за ним.
— Мадлен Жевинь, — сказала она.
— Она здесь не впервые?
— О нет, — ответила старуха. — Она у нас часто бывает.
— Она кого-нибудь принимает у себя в номере?
— Это порядочная женщина.
Она ехидно улыбалась, не поднимая глаз от вязанья.
— Отвечайте, — настаивал Флавьер. — Кто-нибудь у нее здесь бывает? Хотя бы подруга?
— Нет. Ни разу никто не приходил.
— Чем же она занимается?
— Не знаю. Я не слежу за постояльцами.
— В каком она номере?
— В девятнадцатом, на четвертом этаже.
— Номер хороший?
— Приличный. У нас есть и лучше, но ее устраивает этот. Я ей предлагала двенадцатый номер, но она настояла на девятнадцатом. Она непременно хотела тот номер на четвертом этаже, в котором окна выходят во двор.
— Почему?
— Этого она не сказала. Может, из-за солнца.
— Если я правильно понял, она сняла этот номер?
— Да, с помесячной оплатой. Вернее, она сняла его на месяц.