— Будем считать, что это была двенадцатая отмычка. Но ты потом мне все равно новый комплект купишь! А лучше — три!
Себастиан отцепился от меня, отряхнул руки и прямо по телу отключившегося варвара прошел в комнату.
— Слушай, а тут видимо тоже фигня какая-то случилась…
Я, стараясь не задеть тело, зашёл внутрь и осмотрелся. Справа широкая кровать с балдахином, слева — трюмо с чернильными принадлежностями. На стене по центру висел портрет не то девушки, не то женщины неопределенного возраста. Мышиного цвета волосы спрятаны под черным чепцом с белым кружевом, на ней строгое черное платье с высоким воротником, отороченным, как и чепец, белым. В руках молитвенник с чётками. Казалось, эту картину нарисовали в протестантской Англии, или в штатах начала колонизации.
— Матушка графини Изабеллы? — предположил я, меня, почему-то, заинтересовал этот портрет. — Если она, то где кулон?
— Я бы тебе ответил, — довольно усмехнулся Себ, распихивая что-то по карманам, — но меня оштрафуют. Кстати, вот тебе зеркало, — и кивнул на трюмо, которое только что обчистил.
Ладно, проводить поучительные беседы после того, как сам нанял его взломать дверь, глупо. Поэтому я просто подошел к зеркалу и едва не отшатнулся, увидев свое отражение. Нет, не потому, что в некоторых легендах вампиры не отражаются в зеркале. Я себя очень отчетливо видел, но человек, ошарашенно смотревший на меня с той стороны, мало чем напоминал меня прежнего. Белые волосы, и они, кстати, реально блестели, словно только что из салона, куда Кара как-то затащила меня в принудительном порядке. К счастью, блестели только волосы. Кожа, хоть и была бледной, но все же не болезненно бледной, а просто очень светлой. Видела бы меня сейчас моя бабушка, её бы инфаркт стукнул. Дело в том, что я — мулат, ну в плане тот я, который сейчас в капсуле для виртуального дайвинга. Моя бабушка с маминой стороны негритянка, а дедушка с папиной стороны испанец, так что шансов быть белым и пушистым у меня не было. А тут на тебе! Не то, чтобы я расстроился, я же видел свои руки и волосы украдкой дергал, чтобы цвет рассмотреть, но всё вместе и сразу это было как-то все равно внезапно. Черты лица прямее и тоньше — прощай нос с горбинкой. Глаза голубые… и злые, что ли? Бррр! Ну, хотя бы пресс оставили, уже хорошо. Знали бы вы, сколько времени и сил я угробил на эти кубики! Потом как-нибудь расскажу, если интересно будет, и если не забуду.
— Нагляделся? — ко мне подошел Себастиан и, бесцеремонно отодвинув в сторону, стал снимать зеркало.
— Ты серьезно? Зеркало?