— Так колдунишка наш никак ученика нового завёл? — всплеснула руками женщина и принялась нас обнимать, всех поочередно, словно принимала в семью. — Нафаня! Нафаня, вылазь! Надо гостям дорогим хоромы наверху в порядок привести, я туда, как Марийка к батьке обратно уехала, никого не пущала. Пыльно там, Нафаня, приберись.
Домовой, один в один похожий на Тишку, появился откуда-то с потолка, покачал головой, осматривая нас с Себом, одобрительно покивал, глядя на Беллу, потом вернулся на потолок, крикнув оттуда:
— Все сделаю, барыня. Погулять гостей отправьте, пусть праздничку порадуются, Марену проводят. А то ж сожжуть ночью, как есть сожжуть.
— Иди уже, болтун, — Забава махнула на него полотенцем, потом доверительно сообщила: — Марийка-то моя, доченька младшая, вся в дядьку своего пошла, ведьма, стало быть. Вот и учится у него уму-разуму, а как на каникулы ее отпущают, так проказничает тут. Вот и определили ей большие хоромы наверху, Аристан там защиту колдовскую и поставил, от чар любых, значится. Мы уж туда только своих и пущаем, порой себе в убыток. Но уж раз новый ученик, тогда ладно, и всего десять золотых за десять дней. Меньше не могу — чары же.
Я остановил Себа с его «грабеж среди бела дня!» и молча протянул Забаве деньги.
— А где у вас тут точка респа? — деловито поинтересовалась Белла, довольная, что за нее опять заплатили.
Иждивенка чертова. Хуже Себастиана! Тот хоть реально полезный, а не ради гипотетических откровений нужен.
Зачекавшись на точке респа, мы пошли на площадь, где гуляния только набирали обороты. Туда-сюда сновали шустрые лоточники, предлагая сладости и сувениры, а некоторые, неожиданно, предлагали квесты. И пока Белла с Себом спорили, что выполнять, а что нет, я рассматривал площадь и празднующих. Никогда не был в России, откуда родом этот праздник, и потому мне было любопытно и всё интересно. Мальчишки, пробегающие под перекладиной и срывающие цветные платочки для своих подружек. Взрослые парни и мужики, пытающиеся подняться по ледяному столбу, чтобы забрать оттуда сидящего на вершине петуха. Едоки блинов на скорость, девушки в цветных шалях, водящие хороводы, сувенирные чучела Марены-Зимы…
На краткий миг мне показалось, что я заметил в толпе знакомую огненно-рыжую косу и надменную улыбку ее владелицы.
— Мара…
Я подался вперёд, но рука Беллы удержала меня на месте.
— Марену вечером сжигают, — сказала она и кивнула в сторону блинов: — Идёмте туда, там самый высокий денежный приз.
— Я в деле! — заявил Себ.
Так что на следующий раунд по поеданию блинов мы записались втроем, хотя участие Беллы нас сильно удивило. Конечно, мы заплатили за неё нужное количество жетонов, однако сам факт! Да и то, как быстро она съела свою первую порцию, удивило нас ещё больше, особенно в свете понадкусанных булок в лавке Цаня. Затем пришел черед второй, третьей, четвертой… На восьмой тарелке я сдался, решив, что, если выиграет охотник, будет неплохо. Мы заранее договорились о разделении приза пополам, за вычетом оплаты блинов проигравшего, в случае моей победы. Если выигрывает Себ, то платит за мои блины, остальное — его. Но на одиннадцатой бравому охотнику стало плохо, и он выбыл из игры. Белла продолжала с аппетитом уминать свои порции… И в итоге осталась одна, когда соревнующиеся с ней мужчины как один проиграли.