Культура была в загоне, и Рапохины жили что называется средне, то есть так себе, в смысле не ахти как. Если бы не зарплата Кирилла, то иной раз можно было бы запросто класть зубы на полку. Естественно, Кирилл ни о какой женитьбе не помышлял, хотя порою плоть так и взывала к справедливости. Но он был парень волевой и умел себя сдерживать.
Невинным он, разумеется, не был, однако по девицам не таскался, не до этого было. Девушка, которую он любил, внезапно ушла от него и выскочила замуж. Потом развелась и тут же снова выскочила — за другого. Порой они случайно встречались на улице, и она начинала плакаться, что ошиблась, что нужно было идти за Кирилла. Он после этого замыкался в себе, переживал.
Венька был не такой. Для него переспать с девицей, а потом сказать ей «не поминай лихом» было раз плюнуть. Брата он очень любил и не позволял себе проходиться по его личной жизни.
Следует добавить, что оба они были парни на редкость привлекательные: высокие, крепкие, темноволосые, белозубые.
Рапохины были семьей дружной, жизнерадостной, но какой-то невезучей. Всё на них валились какие-то беды. То директор на Олега Васильевича наорет, а тот ответит, в результате — прощай премия. То у Веньки гоночный велосипед сопрут. То Людмила Ильинична на ровном месте сломает ногу и два месяца сидит на бюллетене.
Эти беды можно назвать явными, однако были беды и неявные, невидимые миру. Рапохины вместе со всей Россией неуклонно и быстро нищали. И становились всё более зависимыми от сильных мира сего. А поскольку старый задор, старая гордость еще гуляли в жилах, терпели страшные унижения.
Новый директор, например, молодой и наглый, назначенный совсем недавно, как-то заставил старшего Рапохина поднести стул юному представителю налоговой инспекции и потом таскать из канцелярии в актовый зал папки с документами. На возмещенное заявление Рапохина, что он не пацан какой-нибудь, чтобы таскать бумажки, директор нахально ответил, что пусть он, Рапохин, свою гордость засунет в одно место.
И Олег Васильевич утёрся. А куда денешься?
Людмилу Ильиничну новая метла хотела сократить, не нужно, мол, нынче это рукоделие, нету денег на содержание. Еле отвоевала — с подключением общественности.
Веньку директор не тронул, но намекнул, что как только сверху спустится план по сокращению — он первый кандидат.
То есть, сразу трое из одной семьи пострадали от одного молодого наглеца, а кроме него сколько еще было наглецов, имеющих власть, с которыми приходилось сталкиваться в жизни. И не счесть.
Зарплаты в доме культуры были плёвенькие, да и те под корень косила могучая инфляция. Не раз уже к Веньке подруливали «качки», предлагали денежное «дело», заквашенное на могучих бицепсах и умении дать в морду, однако Рапохин старший категорически запретил связываться с этой шпаной.