В восемь Курепов разбудил его. Венька был совсем никакой.
Лежал он поперек разложенного дивана в рубашке, брюках и ботинках, то есть, как упал, добравшись до ложа, так всю ночь и провалялся бревном.
Курепов дал Веньке две разноцветные таблетки, налил в стакан воды, велел выпить. Венька безропотно подчинился.
Весьма быстро наступило резкое улучшение. Из сумеречного, гнилостного, гнойного пространства Венька вернулся в яркое свежее утро, руки и голова перестали ходить ходуном и вообще как-то всё обустроилось, встало на свои места.
— Рекомендую душ, — сказал Курепов. — Погорячей, чтобы всю гадость выпарило, а в восемь сорок в банкетный зал на завтрак. Одежда в шкафу. Эту, что на тебе, брось в шкаф же на дно, чтобы не мозолила глаза. Всё как положено выстирают, выгладят. Пригодится еще.
Курепов вышел, а Венька подумал: «На что это он намекает? На следующий кагал?»
Душевые были на каждом этаже, в каждом крыле и состояли не из одной-двух, а сразу из десять изолированных кабинок. Это было удобно, особенно в жаркие дни. Освежился — и действуй себе дальше.
В душевой пахло мылом и перегаром, перегаром больше. Пять кабинок были заняты, там вовсю шуровала вода. Венька зашел в свободную, включил душ на полную мощь и встал под сильный горячий водопад. Упругие струи стегали по черепу и колюче впивались в кожу. Вот он, как любит заключать Караулов, момент истины. Вот он, родимый, обновляющий всю твою измызганную суть и вновь превращающий в человека думающего, чистого телом и душой.
Потом в раздевалке бодрый Венька столкнулся с вялым несчастным Хлебниковым, которому ну так не хотелось под душ, так не хотелось.
— Будто всю ночь вагон разгружал, — пожаловался тот, усаживаясь на кожаную банкетку, и добавил с завистью: — А по тебе не скажешь.
— Встряхнись, — посоветовал Венька. — Таблетки уже принимал?
— Что толку-то, — сказал Хлебников, стаскивая штаны и разглядывая свои худые бледные ноги.
Он вообще без одежды был худ и бледен, в одежде же, напротив, был строен и элегантен.
— Не фонтан, — сказал Хлебников.
— Что не фонтан? — уточнил Венька, одеваясь.
— Тело человеческое не фонтан, — сказал Хлебников. — Мощи эти.
— А что фонтан?
— Зверьё для земной жизни всё же лучше приспособлено, — ответил Хлебников. — Взять питона. Грация, сплошные мышцы, в любую секунду готов к броску. А главное, что сделает это, ни капельки не задумываясь. Зло человека — его мозг. Мыслями он в космосе, а мощами своими прилип к земле. Вот и разрывается во все стороны, чтобы и Богу, и черту, и себе любимому.