Прикоснувшись карандашом к холсту, Уилл не почувствовал ничего необычного и задумался, не зря ли мистер Дориан рискнул их жизнями. Мистер Бопри погиб. Скорее всего, погибли и некоторые из кондукторов. Уилл подумал о том парне, которого он столкнул с крыши. Неужели погиб и он?
— Уилл, — тихо позвала Марен.
Он понял, что просто смотрел на холст.
— Начинай, — прохрипел мистер Дориан.
Начинать Уилл боялся. Рисунок получился очень похожим. Он еще чуть-чуть подправил его, но понял, что этим лишь напрасно тянул время.
Вылив на крышку красного, он добавил к нему белый и мешал их до тех пор, пока не получил розовый того оттенка, который его более или менее устроил. Свет был настолько плох, что Уиллу трудно было понять, насколько этот цвет был близок к цвету кожи. На другой крышке он смешал красный с зеленым, получив коричневый, и добавил его в розовый, чтобы немного смягчить тон. Затем он разбавил краски растворителем — так его линии должны были получиться тоньше и аккуратнее.
Самой тонкой кисточкой он начал закрашивать лицо артиста. Мистер Дориан ужасно побледнел, и Уилл решил добавить еще белого. Щетина на кисточках была твердой, они были не слишком хорошо отмыты. Контролировать мазки не получалось, и Уилл начал впадать в панику. Как мог он в такой ситуации справиться со ртом и с глазами?
Он снова и снова смотрел на мистера Дориана, пытаясь заставить свои глаза обводить и ощупывать неподвижную модель, но глаза эти отказывались даже смотреть на инспектора манежа. Голова Уилла была набита волнениями и переживаниями, зудевшими, как бесконечное воронье карканье.
— Уильям, пожалуйста, поторопись, — произнес мистер Дориан и опять поморщился от боли.
Уилл понимал, что нужно было накладывать краски быстрее, но боялся все испортить, постепенно закрашивая рисунок.
Он вытер кисть тряпкой и набрал темно-коричневый, чтобы приступить к волосам мистера Дориана. Затем он сменил кисть и проработал тени вокруг носа и глаз инспектора манежа. Аккуратными мазками он выписал ввалившиеся щеки.
— Уилл, — позвала его Марен, — ты в порядке?
Он посмотрел на холст и увидел, что все происходило как всегда.
— Картина умирает, — пробормотал он.
— Он умирает! — напомнила ему Марен.
— Прекрати осторожничать, Уильям! — поморщившись, приказал мистер Дориан. — Смотри на меня и пиши меня.
Уилл внимательно посмотрел на инспектора манежа. Тени углублялись, и его бледное лицо казалось подвешенным в пространстве. Не было видно ничего, кроме светящейся в темноте головы. И внезапно Уилл увидел мистера Дориана таким, каким он был, помимо плоти и крови. Как будто вся его жизнь выплеснулась из него, и Уилл разглядел все его отчаяние, и страх, и страсть, и чудовищную жажду жизни, как огонь, пожиравшую все на своем пути.