В этот момент пришёл Санёк. Он выглядел совсем не так, как его запомнил Кузьма. Пожалуй, если бы Борька не залаял и не бросился в его объятия, Кузьма и не признал бы. Санёк постарел. Одет был в потасканную пыльную кожанку и чёрные джинсы. Его волосы и щетину тронула седина, более заметная, чем у поседевшего на войне Кузьмы.
– Привет, – сказал Санёк, когда Борька немного успокоился.
– Здорово! А чего я не слышу криков? Она у тебя где, спит?!
– Она? А, ты про Галку, – Саня почти улыбнулся, но потом глаза снова заволокла скука. – Померла ещё пару лет назад.
– Чёрт!.. А чего ты не написал?
– Написал? – Санёк почесал голову. – Да что тут писать-то и куда?
– И то верно. Ну так когда открываемся?
– Никогда.
– Как так? – опешил Кузьма.
– Пошли поговорим.
– Да ты тут говори.
Они стояли посреди пешеходной зоны, но вокруг почти никого не было. Туристы пока не приехали – кафе и развлечения в основном были закрыты. На них с любопытством посматривали хозяева окрестных точек и малочисленные прохожие. Почти все знали друг друга в лицо.
– Ну давай хоть с дороги сойдём.
Опустив голову и сунув руки в карманы, Санёк прошёл к ступенькам, которые вели к набережной и потом ниже, к галечному пляжу. Кузьма заметил, что он подволакивает левую ногу. Потом Санёк сел и закурил. Борька всё тёрся рядом, но нетерпение слишком одолевало Кузьму, и он отстранил пса.
– Тебя не узнать! Рассказывай уже, что случилось и как Галка умерла?
– А кто такая Галка? – спросил Павел.
– Это попугай наш, Санёк придумал. Видишь название? «Попугай». Кафе с попугаем. Можно пожрать и сфоткаться. Хорошая идея была. Попугай огромный, триста евро стоил! Только я не понял, как он мог умереть – они же писали, что четыреста лет такие живут.
Санёк усмехнулся.
– Ну, где-то живут, да не в нашенских широтах. Была зима холодная, кто-то забыл окно закрыть, она простудилась да сдохла.
– Кто-то?! Ты ж один живёшь.
– А, ну можешь и на меня свалить.
– Погоди, я не сваливаю, но ты так говоришь, как будто кто ещё мог! А если да, то давай предъявим ему! Триста евро – деньги немалые!
– Кузьма, я кафе продал. Твоя доля у меня до сих пор. Отдам – только скажи как.
– Вот это новость. Ну, я в принципе догадывался, – Кузьма почесал щетину, скрывая растерянность. – По твоему унылому виду. Но может, расскажешь? Договаривались же…
– Дело не шло. Как ты уехал, сезоны хуже и хуже. Я и продал на второй год. Галка у меня жить осталась – не мог продать.
– А кому продал?
– Да вон, хачам тем, – Санёк махнул рукой в сторону каких-то кавказцев, которые с интересом глядели на трёх мужчин и собаку.