Она с грохотом поставила стакан на стол и протиснулась мимо Райана. Ее окатило мужским запахом и жаром, и от вспышки ощущений ее гнев разгорелся еще сильнее.
— Ты тоже так считал!
— Я был не прав! Я хочу этого ребенка… люблю этого ребенка!
Она рухнула на диван, потирая виски. Райан схватил мишку и потряс в ее сторону.
— И твои братья тоже его любят.
— Думаешь, я этого не знаю? — Она резко втянула воздух. — Но я не замужем и беременность незапланированная. — Это вот было безответственно. — Так что они его любят, но все равно считают, что я сделала ошибку.
Что, если они правы? Она прижала ладонь к животу. «Прости, mia topolino…»
Райан присел на кофейный столик, упираясь коленями в ее колени.
— Допустим, они так считают. И что?
Теперь ей стоило бы помотать головой и сказать, что это не важно, но она не могла лгать.
— Я их люблю. И их мнение для меня важно.
— В наши дни нет ничего скандального в том, чтобы быть матерью-одиночкой.
— Я знаю, но это консервативный регион.
— Шок твоих братьев доказывает, как они за тебя беспокоятся, не хотят, чтобы ты с ребенком осталась без поддержки. Чтобы тебе пришлось справляться в одиночку.
Она сама не хотела справляться в одиночку. Райан хотел быть частью его жизни, но не частью семьи. И девяносто процентов заботы о ребенке достанется ей.
— Господи, Мари, они не считают тебя безответственной или неудачницей. Разве ты еще не поняла? Ты удерживаешь всю семью вместе!
Он смотрел так серьезно, что у нее замерло сердце. Но секунду спустя забилось с двойной силой.
— О чем ты говоришь?
— Очевидно, что у Анжело и Нико есть разногласия. И они хотят разного от жизни.
Мари хмыкнула. Это было видно любому.
— Думаешь, они считают друг друга некомпетентными?
Она замерла, внезапно понимая, куда он ведет. Райан аккуратно взял ее за подбородок.
— Единственное, что их связывает, — это ты. Их любовь к тебе, забота о тебе, радость от того, что ты есть, — это укрепляет вашу семью.
Он остановился, поглаживая пальцем ее щеку. Марианне хотелось только прижаться к его ладони… к нему. У нее в груди что-то заныло. Она по своему опыту знала, что только Райан может ее успокоить.
Он нахмурился, явно думая о другом; Марианна сказала себе, что хорошо, что он не знает ее мысли.
— Не знаю, какими были ваши родители, но, похоже, ты была мостом между ними и братьями.
Он был прав, но Марианна не собиралась ему этого говорить. Райан все так же хмурился, но его взгляд остановился на ее губах, и в глазах вспыхнул такой голод, что у нее перехватило дыхание, губы разомкнулись. Время замерло.
А потом он отдернул руку и отшатнулся.