В крохотной палате собралось столько людей, что она уже не знала, куда смотреть. А потому уставилась на копа.
– Что вы имели в виду? Он крепче сжал папку.
– Вы раздражительный человек, мисс Прайс? Вы назвали бы себя нелюдимой?
– Довольно, – вмешался отец.
– Люсинда – весьма вдумчивая девочка, – добавила мисс София. – И она не была настроена против Тодда Хаммонда. Все произошедшее было несчастным случаем, не более.
Полицейский покосился в сторону открытой двери, как если бы надеялся, что мисс София сама переместится за нее.
– Да, сударыня. В ситуациях с исправительными школами вера на слово – не самый разумный…
– Я расскажу все, что знаю, – твердо заявила Люс, стискивая простыню в кулаке. – Мне нечего скрывать.
И она как могла поведала о случившемся, медленно и четко, чтобы у родителей не возникало встречных вопросов, а полицейские успевали вести запись. Люс не позволила себе поддаться эмоциям, чего, похоже, все от нее ожидали, не упомянув, впрочем, о появлении теней, отчего история прозвучала вполне правдоподобно и осмысленно.
Они побежали к задней двери. Нашли выход в конце длинного коридора. Там обнаружилась лестница с крутыми ступеньками, а они с Тоддом так разогнались, что не успели остановиться, и оступились. Она потеряла его из виду и ударилась головой так сильно, что пришла в себя уже в больнице двенадцать часов спустя. Вот и все, что она помнит.
Девушка не оставила им повода придраться. С подлинными воспоминаниями о той ночи ей придется справляться самой. В одиночку.
Когда рассказ подошел к концу, мистер Шульц слегка склонил голову, глядя на полицейских, словно спрашивая, удовлетворены ли они. Мисс София широко улыбнулась девушке, как если бы они совместными усилиями преуспели в чем-то невыполнимом. А мама испустила долгий вздох.
– Мы разберемся с этим в участке, – сообщил тощий полицейский, закрывая папку Люс с таким смирением, словно ждал благодарности за свои услуги.
С этим должностные лица покинули палату, и девушка осталась наедине с родителями.
Она смотрела на них, всем своим видом прося:
«Заберите меня домой». Нижняя губа мамы задрожала, папа лишь сглотнул.
– Рэнди вечером отвезет тебя обратно в «Меч и Крест», – сообщил он. – Не смотри так удивленно, солнышко. Доктор сказал, что ты в порядке.
– Более чем в порядке, – добавила мама, хотя и не так уверенно.
Папа потрепал ее по руке.
– Увидимся в субботу. Всего через несколько дней.
Суббота. Люс зажмурилась. Родительский день. Она предвкушала его с того самого мгновения, как прибыла в «Меч и Крест», но теперь все омрачила гибель Тодда. Казалось, родителей едва ли не тяготит ее компания. Они оказались не вполне готовы иметь дело с суровой действительностью, в которой дочь угодила в исправительную школу. Они ведь такие нормальные. Она совершенно искренне не могла их винить.