– Я забыл прихватить сахар.
– Я без сахара.
Люс отпила немного ледяного безалкогольного латте, первый за всю неделю изумительный глоток кофеина, запрещенного в школе «Меч и Крест».
– Повезло, – заметил Кэм, доставая из сумки продукты.
Глаза Люс все больше и больше округлялись, пока она наблюдала за тем, как он раскладывает еду. Темный хлеб, небольшая головка тающего сыра, глиняная плошка с оливками, мисочка фаршированных яиц и два ярко-зеленых яблока. Невероятно, как удалось Кэму запихнуть все это к себе в сумку. Неужели он планировал съесть все сам?
– Где ты это достал? – Люс притворилась, что полностью сосредоточена на отламывании горбушки хлеба. – Кстати, с кем ты собирался разделить пикник, пока под руку не подвернулась я?
– Пока под руку не подвернулась ты? – Кэм рассмеялся. – Я едва могу припомнить мою унылую жизнь до тебя.
Люс одарила его слегка язвительным взглядом, показывая, что сочла этот ответ крайне низкопробным и только самую малость лестным. Она оперлась локтями на одеяло и вытянула скрещенные ноги. Кэм сидел по-турецки к ней лицом, а когда потянулся через нее за ножом для сыра, его ладонь скользнула, а потом и вовсе оперлась о ее коленку. Парень взглянул на нее, словно спрашивая: «Это ничего?».
Люс не отпрянула, и он, оставшись в той же позе, взял у нее из рук буханку, воспользовавшись ее бедром словно столешницей, пока раскладывал на хлеб треугольнички сыра. Ей понравилось ощущение его веса на своей ноге.
– Я начну с вопроса попроще. Пару дней в неделю я помогаю на кухне. Это часть соглашения, касающегося моего возвращения в «Меч и Крест». Предполагается, что я должен это отрабатывать, – он закатил глаза. – Знаешь, я не против. Думаю, дело в том, что мне нравится жара. Конечно, если не считать ожогов от масла.
Кэм, подняв руки, продемонстрировал множество крохотных шрамов на внутренней стороне запястий.
– Производственный риск, – небрежно пояснил он. – Зато у меня есть доступ в кладовую.
Люс не смогла удержаться и провела пальцами по мельчайшим бледным рубцам, растворяющимся на еще более бледной коже. Прежде чем она успела смутиться от собственной развязности и отстраниться, Кэм перехватил и сжал ее руку.
Она уставилась на его пальцы, обхватившие ее ладонь. Удивительно, насколько близки оттенки их кожи. В этих краях среди покрытых загаром южан Люс всегда стеснялась своей бледности. Но кожа Кэма оказалась такой поразительной и броской, почти с металлическим блеском. И теперь Люс осознала, что, возможно, выглядит так же, как и он. Ее плечи вздрогнули, и слегка закружилась голова.